Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел

– Никифорович, за мной, – скомандовал я, покидая кабину и без звука закрывая дверцу.

Капитан появился за моей спиной уже через две секунды, и я сунул ему в руку кольцо с отмычками. Осмотревшись по сторонам и не обнаружив никого поблизости, мы уверенным шагом направились к сараю. Я положил руку на тяжелый замок, потом вложил его в руку капитану Волоколамову, а сам, прикрыв точку попадания луча, направил фонарик на замочную скважину. Взять с собой масло мы не догадались, а замок, помнится, имел сильно скрипучий голос. К моему удивлению, отмычка проворачивалась без звука. То ли это свойство отмычки, то ли замок недавно только смазали, облегчая нам задачу.

– Скрипа нет, – отвечая на мои мысли, сказал Волоколамов. – Как для нас готовили.

– Может быть, и готовили, – согласился я.

В голове сразу появилась мысль на эту тему. Нам в самом деле могли бы помочь провести проверку. И от того, какой результат мы получим, зависело то, что нам хотели показать. А показать нам могли и настоящий дельтаплан – и это значило бы, что летает, возможно, Гамид Абдурагимов, – и какой-нибудь трубчатый металлолом, и это значило бы, что летает не он. Хотя результат мог быть и прямо противоположным. Помочь нам в чем-то убедиться хотели очень настойчиво. Делали это в Москве несмотря на большие трудности, делали это и здесь. И смазка замка была, вероятно, продолжением той же истории. Хотя полностью исключать версию того, что хозяйка сарая просто смазала замок, тоже было нельзя…

Дверь тоже открылась без скрипа. Впрочем, мы и открывали ее специально так, чтобы не скрипнули петли, – по сантиметру в секунду. Вошли и закрыли за собой дверь, уверенные, что наше прикрытие не позволит никому запереть нас снаружи. Впрочем, эту хлипкую дверь и я, и капитан Волоколамов легко выбили бы ногой.

Сарай, как мне показалось еще в первый визит, был лишен заметных трещин в стенах, и пользоваться фонарями можно было без опасения. Я на всякий случай обвел помещение слабым лучом маленького светодиодного фонарика. Стены обшиты фанерой, их стыки заклеены фольгированным скотчем. Для чего это делалось, было понятно, поскольку у противоположной стены сарая располагались сколоченные из досок нары, на которых лежал старый матрац. Наверное, летом здесь кто-то ночевал – кто-то, не слишком уважающий сквозняки, – и потому стены были проклеены.

То, что нам представили в первый раз как дельтаплан, располагалось там же, где мы и оставили этот металлолом. А в том, что это именно металлолом, мы убедились сразу, как только капитан Волоколамов стянул чехол. Да, там были трубки, вроде бы пригодные для изготовления дельтаплана. Но они были во многих местах просверлены так, что сверление это сделало саму трубу слабой, не способной нести большую нагрузку. А на крыло при выполнении самого простого виража нагрузка обычно бывает раза в три больше, чем вес самого пилота. То, что нам демонстрировали, дельтапланом не было.

– Абдурагимов забрал свой аппарат, – сделал вывод Никифорович.

– Или кто-то забрал, – усомнился я.

– Сомневаетесь, товарищ подполковник, что это он летает? – спросил капитан, не знающий всех тонкостей дела.

– Нас слишком сильно стараются убедить, что летает именно он. Настолько сильно, что это уже переходит разумные границы. И невольно начинаешь сомневаться. Имею я право сомневаться?

– Имеете, товарищ подполковник. А кто тогда летает? Среди местных жителей больше нет дельтапланеристов.

– Зато они имеются в Китае.

Волоколамов в отличие от майора Желобкова не был в курсе китайского варианта и потому просто пожал плечами, а я не нашел нужным объяснять в этом месте. Но объяснить группе все варианты и предположения придется. Только чуть позже. Обычно я делаю это перед началом общей работы.

– Тридцать Первый, внимание! – раздался в наушнике голос старшего лейтенанта Мальцева. – На углу дома стоит фигура, смотрит на вас, подняв что-то к глазам. Может быть, тоже бинокль.

– Что за фигура? – не понял я.

– Трудно сказать. Тепловизор дает только очертания тела. Свечение сильное, и потому сказать конкретно трудно. Одно ясно: фигура на двух ногах.

– Давно появилась?

– Когда вы пошли, я просматривал это место; никого не было… Минутку, я попробую через прицел рассмотреть. От дома идет свет, позволяет пользоваться прицелом. Сейчас, сейчас…

Я подошел к двери и чуть-чуть, только на сантиметр, приоткрыл ее. Но мне невозможно было рассмотреть фигуру на углу дома. Наверное, мешало расстояние, хотя пространство между углом и сараем было неприкрытым.