Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел

Высота набиралась уверенно, хотя и не слишком резко. Наверное, можно было бы подниматься и порезче, но я не спешил, желая привыкнуть сначала к управлению, чтобы не сделать какую-нибудь «мертвую петлю», которая для пилотов мотодельтаплана может в действительности оказаться мертвой…

– Тридцать Первый, ты не слишком высоко забрался? – спросил по связи майор Желобков.

– Вижу тебя сверху, – помахал я крылом всей группе в общем и Геннадию Викторовичу персонально. – Завидуешь? Завидуй! Рожденный ползать летать не может.

– Что же мне, командир, ползать перестать?..

Желобков ползает лучше всех в группе. И быстро – как нормальный человек ходит не самым медленным шагом, – и совершенно бесшумно. Умение ползать в спецназе всегда ценится, и майор прекрасно всем демонстрирует, что ползанье – это точно такой же талант, как у художника или снайпера. Чем человека бог наградил, то следует использовать и развивать. Мы все пытались достичь в этом элементе боевой подготовки уровня Геннадия Викторовича, но никто не сумел даже близко приблизиться к нему по скорости.

Мы летали, поочередно пробуя машину на разных режимах, с включенным и выключенным двигателем, осваивая маневрирование с двигателем и без него. Никифорович с управлением справлялся без проблем и не сильно мне мешал, хотя обычно я не люблю, когда у меня что-то висит над головой. В какой-то момент я даже вытащил автомат и приложил приклад к плечу. Стрелять я, естественно, не собирался, но попробовать прицелиться мог себе позволить; при этом попросил Никифоровича делать наклон в нужную мне сторону, поскольку прицельно стрелял я всегда только с правого плеча. Выбрав цель – одиноко лежащий большой валун, уже уходящий под брюхо нашего дельталета, – я попросил Волоколамова вывести меня для стрельбы по этому камню. Он неплохо справился с виражами и поставил дельталет так, чтобы мне было сподручно стрелять. А потом, в завершение маневра, и вовсе сделал большой круг и пошел на снижение, чтобы я имел возможность опробовать вариант стрельбы вперед по той же самой мишени. Но я только прицеливался. Поднимать стрельбу даже на окраине города без предупреждения соответствующих органов было рискованно. В городе могли объявить тревогу, да кто-то и мог бы дать сдуру несколько очередей по дельталету. Хотя мы были защищены броней, все же в подобном обстреле приятного было бы мало.

Первый полет, как я и планировал, свелся к тому, чтобы отработать навыки управления: мне – вспомнить, потому что давно не летал, а капитану Волоколамову – попробовать.

Вернувшись на футбольное поле, я вытащил трубку мобильника. В какой-то момент полета, незадолго до выхода на посадку, мне показалось, что она вибрировала у меня в кармане, но в тот момент вибрировала вся тележка мотодельтаплана, потому что двигатель был включен, а я был за управлением. Но уже внизу, когда мотодельтаплан, пробежав диагональ футбольного поля, послушался тормозов и замер, посмотрев на монитор трубки, я увидел, что звонок в самом деле был, хотя номер мне не знаком. Заглушив мотор, но не покидая кресла, а только расстегнув пряжку ремней безопасности, я нажал клавишу вызова последнего входящего номера. Ответил голос, чем-то отдаленно похожий на голос майора Желобкова:

– Слушаю. Если не ошибаюсь, Тридцать Первый?

– Так точно. Подполковник Апостолов. Вы мне звонили?

– Полковник Казанцев, космическое управление ГРУ. Мы выполнили просьбу полковника Мочилова. Нам передали четыре номера сотовой связи для контроля. Я звонил вам, когда был зарегистрирован первый звонок. Мы засекли его.

– Откуда и куда, товарищ полковник? И о чем говорили?

– О чем говорили, пока сообщить не могу, поскольку разговор велся на иностранном языке, и сейчас запись находится в лингвистическом отделе.

– Должно быть, дагестанский язык. Или какой-нибудь из местных… Возможно, калмыцкий или узбекский – это как вариант.

– По раскладке полковника Мочилова, мы тоже сначала так предполагали. Но лингвисты считают, что говорили на каком-то из китайских диалектов. Только на каком, пока непонятно. Сейчас срочно вызвали специалиста. Думать так нас заставляет адрес звонка. Он был совершен одному из помощников военного атташе Китая. Мы этот номер не знали, определили только по карте, но наши коллеги из ФСБ сказали точно, кому принадлежит номер. Они за этим человеком давно присматривают. Вам, Тридцать Первый, эта информация что-нибудь дает?