Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел

– Я готов, товарищ генерал. Группу поднять недолго, бойцы к такому привычны.

– Будем ждать. Я чай заказал. Пьешь зеленый?

– Пью только зеленый.

– И хорошо. А то я скомандовал, а потом подумал: может, человек черный предпочитает? Я знаю некоторых, кто зеленый вообще пить не может. Дурная привычка к черному…

– Дурная привычка… – согласился я, слушая шаги в коридоре.

Кто-то приближался к двери кабинета. Наконец постучали.

– Вот и чай. Официантка… – сказал генерал.

Но я слышал мужские шаги. И, в самом деле, вошел круглолицый майор с маленькими и хитрыми, широко посаженными глазками-буравчиками. Он торжествующе поднял несколько страниц, что держал зажатыми в руке. Я легко рассмотрел разлинованные и от руки заполненные бланки протокола допроса. Сейчас в некоторых следственных органах такие бланки сразу распечатывают, чтобы допрашиваемому было легче читать и чтобы знал, что подписывает. В антитеррористическом комитете такая практика пока, слава богу, не прижилась, потому что иногда следует вписать в протокол кое-что, что сказал допрашиваемый, но под чем он подписаться не пожелает. А в рукописном варианте все проще. Здесь, как правило, большинство подписывает, не читая. Я сам, иногда проводя официальные допросы, с таким сталкивался положением. И потому хорошо понимаю дознавателей и следователей, которые не ленятся поработать ручкой.

– Разрешите? Есть, товарищ генерал, адрес этого дельтапланериста. Набиев – это тот тип, которого я допрашивал, – утверждает, что в округе только один Абдурагимов умеет летать на дельтаплане и только у него одного есть такая штуковина. Гамид Баталович Абдурагимов. Можно выезжать по адресу. Его Набиев сказал по памяти, значит, хорошо знает.

– Тридцать Первый!

– Готов, товарищ генерал…

– Вызывай своих.

Группа опять приехала на бронетранспортере и на боевой машине пехоты, только не на тех, что использовались в первый раз. Дежурный по комендатуре дал возможность отличиться и другим экипажам. За успешную операцию солдатам-водителям полагается или награда, или отпуск; не знаю, что больше ценится в комендатуре. Но тамошние водители все местные, и отпуск им вроде бы и ни к чему, тем более что в первой операции водители были прапорщиками. Операция по захвату пленников была успешной, и потому экипажи решили сменить, чтобы и другим слава досталась. В этот раз в качестве водителей выделили солдат. Меня это, впрочем, не волновало. Я сел в БМП на командирское свободное место и сказал водителю адрес. Оказалось, парень сам со Ставрополья и не знает, куда ехать. Пришлось мне возвращаться и просить сопровождающего, который может показать дорогу. Нам выделили старшего лейтенанта ФСБ, усевшегося на командирское место в бронетранспортере. Только после этого двинулись. Ехать опять пришлось за город, в небольшой поселок, но не в дома частного сектора, а в старые двухэтажные бараки, которые слегка подремонтировали, чтобы сделать их почти пригодными для жилья.

Дом мы нашли сразу и квартиру тоже нашли быстро. Прошли по длинному коридору и постучали в дверь с нужным номером. На требовательный стук вышла пожилая женщина вполне интеллигентного вида, в очках с сильными диоптриями, отчего глаза казались очень большими и усталыми.

– Мне нужен Гамид Баталович Абдурагимов, – требовательно сказал майор Желобков, стоящий ближе к двери.

Мы вчетвером встали по обе стороны косяков, с оружием на изготовку. Остальные офицеры группы блокировали все пространство вокруг дома так, чтобы невозможно было в него ни войти, ни выйти. Женщина удивленно нас рассматривала и не отвечала, словно глухонемая. Желобков отстранил ее рукой и шагнул за порог. Мы последовали за ним. Но в единственной комнате никого больше не оказалось.

– Гамид где? – спросил я. – Нам нужен Гамид.

– А что он такого сделал, что его с оружием разыскивают? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– Я спрашиваю, – сказал я требовательно.

– В своей квартире я спрашиваю, – женщина имела твердый характер, и на испуг ее взять было трудно.

– Вы кто ему? Мать?

– Я его мама.

– Тогда отвечайте, если хотите сыну добра.

– Он у себя дома.

– Адрес. Где он живет?

– В Москве, у жены.

Признаться, ответ меня слегка обескуражил, и, наверное, выглядел я так, будто моя челюсть весила не меньше пуда. Это, должно быть, и заставило женщину повторить даже с некоторым торжеством:

– У жены в Москве.