Иван Стрельцов - Дерзкий морпех

Но так бывало только в том случае, когда задание выполнялось, а сейчас… Ко всему еще и этот чертов Иезуит, который являлся настоящим дьяволом во плоти человека.

Сабир знал не понаслышке, как иорданцы из охраны рыжего европейца пытали заподозренных в предательстве или шпионаже. Смуглолицые верзилы были хладнокровными палачами, с невозмутимыми лицами они ломали кости жертве, выворачивали суставы, буднично сдирали кожу с живого человека, не позволяя тому провалиться в спасительное забытье. Жалобные крики и мольбы о пощаде их не останавливали.

Маленький таджик-полукровка вдруг вспомнил то, что оставалось от несчастного после «обработки», – окровавленный кусок мяса с пульсирующими волокнами мышц. Он достаточно повидал крови и смертей в своей жизни, но отправляться на встречу к Аллаху в виде освежеванной туши не собирался.

Времени связаться с эмиссаром «Аль Кайеды» у него уже не было, а значит, призрак смерти становился все реальнее.

«Меня не разделают, как барана», – с ненавистью подумал Сабир, представляя в эту минуту на месте горилл из охраны самого Иезуита и Пуштуна. Рука ординарца снова машинально коснулась подкладки куртки. «Если что, составят мне компанию на пути к Аллаху».

Решимость Сабира вскоре была окуплена с лихвой, ему повезло перехватить радиопереговоры одной из зенитных точек с Ахмедом Касимовым. Афганские моджахеды докладывали, что сбили русский вертолет, летящий в сторону равнины.

Ординарец Пуштуна мгновенно сообразил, что это его шанс. По всему выходило – это был тот самый вертолет, на котором забрали Хаджибеева волчонка.

Сабир с последним моджахедом из отряда Кобры, оседлав чудом уцелевший «УАЗ», помчался к афганским зенитчикам.

Только после этого таджик позволил себе вернуться в подземелье к Ахмеду Касимову. Пуштун встретил его гневным взглядом, он сидел возле стола, широко расставив ноги и уперевшись ладонями в колени.

– Рассказывай подробно, что произошло, – прорычал полевой командир и тут же невольно скосил глаза на сидящего поодаль Иезуита.

Сабир сел за грубо сколоченный стол в командном боксе бункера, над ним горел аккумуляторный фонарь, заливая тусклым светом разложенную на столе карту. Это была хорошая карта, турецкая, сделанная с учетом всех мельчайших ориентиров.

– Вот, – сказал таджик, указав заскорузлым пальцем точку на карте. – Вот здесь упал сбитый вертолет.

– Они погибли? – быстро спросил сидящий напротив Ахмед Касимов, он внимательно и долго смотрел в лицо своего помощника, потом задумчиво добавил: – Ты же знаешь, что произойдет, если мальчик останется живым?

– Да, эмир, – прошептал Сабир и, склонив голову, произнес: – Возможно, кто-то остался жив. Арабы сказали, вертолет не сразу взорвался, минут через десять.

– Это еще не все, – услышал он за своей спиной голос Иезуита. – Живой мальчишка или нет, не имеет значения. Сейчас важно другое, необходимо срочно связаться с Хаджибеем и сообщить ему, что родовой хутор разгромили федералы и убили его сына. Закон кровной мести в крови каждого вайнаха, и он требует отмщения. Мусса теперь будет напоминать раненого тигра. Оставшись в одиночестве, он будет рвать неверных на части не только силами своего отряда, но и голыми руками. Ненависть – самый лучший стимулятор для продолжения войны.

– Пусть чистоплюй с головой окунется в дерьмо, – мстительно оскалился Пуштун. – Он русским матерям возвращал их детей, а вот ему сына уже никто не вернет. Сердце расколотое уже не срастется. Так до самой смерти зверем и будет бродить по горам, питаясь человечиной.

– Возьми людей и все там осмотри, – сдержанно произнес Ахмед, обратив тяжелый взгляд на ординарца. – Если мальчишка жив, отбери его у русских. – Он ключ к сердцу Муссы, а мы этого позволить не можем.

– Все понял, эмир, все сделаю, как надо, – Сабир вскочил со своего места, привычно приложив руку к груди. Не говоря ни слова, он вышел из блиндажа. На выходе его чуть не сбил молодой боевик, вбегающий вовнутрь.

– Эмир, русские идут! – громко закричал он…

По извилистой дороге медленно полз танк. Боевая машина толкала перед собой огромный барабан минного трала.

Вслед за танком двигались саперы. Один на длинном поводке с трудом удерживал рвущуюся вперед овчарку, остальные с миноискателями медленно брели вдоль обочины.

Ни сапер, ни его верный друг – собака даже не догадывались, что через амбразуру замаскированного дота за ними пристально следит снайпер.