В скалах что-то противно загавкало! Глеб поднялся, намереваясь защищаться до последнего. На обрыве виляла куцым хвостиком противная остроухая собачка с выпученными глазами. Все бока у нее были ободраны, на коже запеклась кровь. Она схватила зубами то, что принесла с собой, спрыгнула со скалы и засеменила к людям. Положила к их ногам не очень-то аппетитную крысу, разорванную на ошметки (крыса была не многим меньше самой собаки), попятилась, села и выжидающе уставилась. «Неужели поумнела без хозяйки?» – озадачился Глеб.
– Это не собака, – прыснула Анна, – это кошка. Слава богу, мы сегодня с ужином.
– Ой, да оставайся, – поморщился Глеб, смущенный этим жалобным собачьим взглядом. Как ни крути, а в чем виновато животное, которое так и не решился пристрелить Гурьянов? Собака поняла, разразилась восторженным лаем, побегала за собственным хвостом и стала носиться вдоль кромки прибоя, грозно лая на набегающие волны.
Он снова сел, обнял девушку, которая уже заждалась. Она засопела, съежилась у него под мышкой. Черт возьми! Где-то в стороне поскрипывал песок. Он снова должен был вскакивать, хвататься за автомат! С запада, со стороны соседней бухты, приближался раненый человек. Он был бледен, как привидение, сильно сутулился, обнаженный торс был туго замотан бинтами, их уже пропитывала кровь. Он опирался, как на клюку, на приклад автомата и с трудом переставлял ноги.
Глеб онемел. По идее, он должен был броситься к этому парню, подставить плечо, что-то сказать на радостях. Но ноги приросли к песку, ком поднялся к горлу. Гурьянов приближался. Он остановился возле мертвых товарищей, угрюмо посмотрел на них, потом на мертвых американцев, личности которых ему ни о чем не говорили. Покачал головой, потащился дальше. Покосился на собачку, вьющуюся у него под ногами, на смутившуюся Анну, на недоеденную крысу и вынес сомнительный вердикт:
– А у вас тут неплохо. Не помешал?
Он дышал с каким-то подозрительным свистом.
– Это хорошо, что ты жив, Пашка… – пробормотал Глеб. – А то я даже свыкнуться не успел с мыслью, что ты мертвый. Тебя мертвецы перевязали?
– Нет, Глеб Андреевич, мертвецы меня снабдили перевязочным материалом. Две пули в грудь, обе, похоже, навылет, несколько сломанных ребер, простреленное легкое… Пустяк, в общем. Расскажешь? – Он показал пальцем за спину.
– Расскажу, – пообещал Глеб. – Нас продали американцам. Со всеми потрохами.
– Но ты справился? – скривился Гурьянов.
– Да, мы с Анной выкупили все акции обратно… Господи, Пашка… – Слезы брызнули из глаз, он бросил автомат и кинулся обнимать боевого товарища, который так растрогался и смутился, что даже забыл ругнуться, когда Глеб сжал не там, где нужно.
На этом текущие странности не закончились. Теперь с востока приближалось нечто, поскрипывал песок. Спецназовцы прекратили обниматься, вскинули автоматы… и, подумав, опустили. Переставляя ноги так, словно они уже превратились в отмирающие рудименты, к людям приближалась живописная фигура опального олигарха Александра Наумовича Каренина. Времена и события не щадили несчастного бизнесмена. Оборванный, обросший грязью, исхудавший до неприличия, в глазах блестело безумие, нижняя челюсть отвисла – он ковылял, ссутулившись почти до земли, теребил горло, словно отрывал невидимую удавку. При этом Александр Наумович выглядел так, будто вчера родился. Он испуганно смотрел на море, оборачивался на «Гамбринус», оставшийся в бухте за спиной, таращился на небо. Казалось, он не видел, что движется прямо на людей. А когда это понял, встал, сделав глаза по полтиннику, задышал тяжело и бурно.
Немая сцена явно затягивалась. «Вернулся инвалид умственного труда», – с облегчением подумал Глеб. Он зашагал к олигарху – тот смотрел на него с ужасом, – взял под руку, подвел к честной компании.
– Все в порядке, Александр Наумович, вы в безопасности, присаживайтесь, будьте, как дома. Не надо больше волноваться.
Олигарх опустился на колени. Он не успокаивался, он волновался еще больше, челюсть ходила ходуном, он теребил свое горло. Двое с автоматами над душой не внушали Александру Наумовичу совершенно никакого доверия. Дискомфорт вызывала дурная собачка, грызущая ему штанину, распотрошенная крыса рядом с его коленями. Он направил разбегающийся взгляд на онемевшую от изумления женщину, начал щуриться, сводить фокус.
– Анна? – проговорил он протяжным скрипучим голосом.
И все онемели, перестали дышать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу