Сергей Зверев - Рай со свистом пуль

– Ладно, заводись, что-нибудь придумаем. – Она сменила обиду на милость, глянула на него кокетливо и, покачивая бедрами, стала спускаться на нижнюю палубу. Нарочно дразнила! Он чуть не побежал за ней, высунув язык, – боевое возбуждение плавно перетекало в сексуальное. Голова надулась, как аэростат, дурная энергия бурлила, словно ведьмино варево в котле. Он уже боялся самого себя! Не думай об этом, уведи «Гамбринус» подальше, спрячь, отдышись, а уж потом… Кончил дело – гуляй смело! Он перевалил через борт последнего пирата – того самого, белобрысого. Что за привычка – самую трудную работу оставлять на потом? Руки уже отнимались, сердце выскакивало из груди. Пират еще подрагивал, кровь толчками выдавливалась из располосованного горла – он бухнулся на воду с зычным шлепком. Глеб в изнеможении присел на минутку, ладно, на том свете будем отдыхать! Бросился на мостик, возвышающийся над надстройкой, запустил двигатель – тот завелся как-то неохотно, но главное, что завелся! Рычаг подъема якоря – забренчала цепь, втягиваясь в отверстие в клюзе. Медленно, на самом малом ходу, он задом выводил «Гамбринус» из Бычьей бухты – вот корма уже выступила из пещеры, вот выбрался весь корпус, еще немного, и можно разворачиваться. Главное, чтобы не было досадных сюрпризов…

– Глеб! – вдруг ахнула снаружи Ева – ее голос звучал испуганно. – Что это такое, посмотри!

Ну, не надо досадных сюрпризов! Чертыхнувшись, он заглушил двигатель – ладно, лишь бы не были фатальными эти сюрпризы… Проклиная себя, что в суете все оружие оставил на палубе, он слетел с мостика на борт, вприпрыжку помчался на корму.

– Что тут у тебя?

И как холодным душем окатили после ночи на морозе! Какой же отвратительный психолог из прямолинейного майора спецназа! Ева стояла, отвернувшись, под фонарем – она успела надеть бюстгальтер, а также безразмерные трико Гурьянова, закатав их выше колен. Она смотрела куда-то в темноту. И вдруг повернулась, резко, почти по-строевому, выбросив руку с короткоствольным «бульдогом». Холодные глаза уперлись Глебу в переносицу…

Какие же мы переменчивые!

Вероятно, она сразу хотела выстрелить, чтобы не вести душещипательных бесед, не озвучивать свою позицию по данному вопросу. Хочешь убивать – так убивай! Но дрогнул палец на спусковом крючке, задержался, она не выстрелила. Но решимости в глазах не убыло. Выстрелит! – ужаснулся Глеб. Еще как выстрелит, вот только полюбуется еще немного этим ладным мужчиной… И лучше не подходить, не пытаться отобрать оружие, этим он только ускорит конец – она уже сделала свой выбор…

– Ты уверена, что этого хочешь? – Он все еще не мог поверить, разноцветные лошадки вертелись в голове, пересохло в горле. Какой же он конкретный и реальный идиот!

– Не хочу, Глеб, но надо. Я это сделаю, прости… – Отрывистые слова слетали с женских губ. Он видел, что курок взведен, а в том, что барабан набит до отказа, можно не сомневаться. Девушка умная, она все просчитала и взвесила.

– Ты хороший парень, ты мне даже где-то дорог… – Огонек заблестел в прохладных зеленых глазах. – Но так уж звезды над нами сошлись – судьба такая. Таких, как ты, Глеб Андреевич, много… прости, а золото одно, и с ним нужно срочно что-то делать…

И как он сразу не догадался? Вот она, извечная причина для подлости, коварства, предательства, вероломства! Он попятился к борту, прижался к нему копчиком. Броситься на Еву не успеет, а вот кульбит назад – и камнем в темные воды… нужно лишь отвлечь ее на пару мгновений.

Но Ева не отвлекалась, следила за каждым его движением, прищурив глаз – необычайно эффектная в брызгах мутного света, красивая, до сей поры притягательная… «Гамбринус» уже не двигался – вышел из бухты через скалистые «ворота» и покачивался на легкой волне, медленно разворачиваясь носом к морю.

– Можешь считать меня сукой, – прохладно сказала Ева, – уж какая есть. Женщины коварны, ты же слышал об этом? Ладно, Глеб, мне нужно было, чтобы ты справился с охраной и вывел судно из бухты. Сама бы я не управилась, не такой уж я специалист по судовождению. Но увести эту каракатицу в море смогу. Спасибо, ты сделал все, что мог.

– Кто еще знал о золоте? – прохрипел он, лихорадочно перебирая варианты.

– О золоте? – Ева задумалась. – Ну, я знала. – Она рассмеялась. – Папуля доверял мне – как самой здравомыслящей и рассудительной в этой безумной семейке. Знал Зеленский, знает Фаткин – еще бы, он проделал такую титаническую работу, чтобы перевести активы отца в это благолепие. Анна и Леонид не знали – первая, если откровенно, так и не стала частью семейства, незачем ей много знать. А почему не посвятили Леонида – ты и сам можешь догадаться. Это то же самое, что лошадь тащить за хвост…