Сергей Зверев - Рай со свистом пуль

– Знаете, Анна, я никогда еще не встречал таких ядовитых и злых блондинок! – прокричал он. – Практически все блондинки, даже крашеные, – добрые, пушистые, хотя и несколько ограниченные существа…

– Я тоже ограниченная, – фыркнула Анна. – Разве умная оказалась бы в таком дерьме? Боже, я плаваю, как корова, а еще нога распухла и болит, сволочь… Посоветуйте что-нибудь?

– Во-первых, помолиться, – посоветовал он со всем прямодушием. – Во-вторых, не нервничать, когда мы с вами расстанемся – а расстанемся мы с вами сразу же, как ударимся о стену, и дальше вам придется плыть в гордом одиночестве. Наберите воздуха, старайтесь не погружаться под воду, а если уж бьетесь о стены, то бейтесь чем-нибудь мягким – у вас ведь остались еще мягкие места?

– Издеваетесь? – вспылила блондинка. – Ладно, отпускайте, придумаю что-нибудь, помоги мне Господи…

Он сомневался, что она доберется до конца тоннеля – с больной ногой, не умея плавать! Но в тесном контакте они утонули бы оба. Какое-то время он держал ее за ногу, но снова закружило, завертело… А ведь это то самое место, о котором говорил старина Джанко! – дошло до Глеба, когда после очередного всплытия и «прочистки» носа он разглядел далекий свет в конце тоннеля. Выход подводной реки в северо-восточной оконечности острова. Имелась, стало быть, вероятность, что вышвырнет людей не на голые камни, а в глубокое синее море – и будет очень мило, если не с высоты сорока метров…

Удар по голове не вверг его в полный коллапс, но сознание местами омрачил. Он смутно помнил свои поступки и поступки окружающих – такое бывает, когда хорошо выпьешь. Вроде и не в стельку, а помнишь выборочно. Людей вышвыривало из расщелины в скале, они пролетали по воздуху порядка двух метров и падали в море. Когда он рухнул, сгруппировавшись, не получив серьезных повреждений, и сразу вынырнул – под водопадом мельтешили несколько голов. Он видел, как Гурьянов, отфыркиваясь, словно собака, волок на горбушке потерявшего сознание олигарха и проклинал «проклятых капиталистов, сидящих на шее трудового народа». Татьяна вилась кругами вокруг бултыхающегося бухгалтера и злобно урчала, что именно так двадцать лет назад научилась плавать – когда папаша, хряпнув бутылочку, поклялся матери, что к вечеру научит дочь плавать. И поплыла, куда деваться, если жизнь дорога? Когда он начал тонуть, она сжалилась, схватила его за шиворот и потащила к берегу. Дениска с Евой столкнулись лбами в воде и как-то сразу охладели друг к дружке. Глеб едва успел отдышаться, как ему на голову шлепнулась неразговорчивая блондинка, и пришлось ее буксировать к живописным красотам побережья…

Скалы в этом районе преобладали. Они вгрызались в побережье, формировали несколько невысоких горных массивов, простирающихся почти до середины острова и способных вместить в себя множество тайн и желающих спрятаться…

У людей больше не было сил. Раздавленные, измученные, они взбирались на косогор, куда-то ползли, а потом упирались носами в землю и засыпали. Никто из спецназовцев уже не думал о том, что в этом безумном заплыве они растеряли все оружие (остались лишь ножи и несколько гранат), что их можно брать голыми руками. Это был предел, пусть берут, они достойно повоевали…

Глеб очнулся через некоторое время – с больной головой, в памяти отрывки из обрывков. Стыдно стало – подходи и ликвидируй беззащитный спецназ. Элита, блин, военно-морских сил… Откуда-то приполз Дениска, взгромоздил под голову мешок.

– Какие глаза у тебя, командир, бесстрашные, йо-хо-хо… Знаешь, там пираты прочесывают берег, какие-то они снулые, то ли спросонья, то ли с похмелья, похоже, им воевать расхотелось… Мне тоже – вот смотрю на них, и ни капельки не вставляет. Да и оружия хрен, добывать где-то надо…

– Успеем еще, – пробормотал Глеб, закрывая глаза.

– Вот и я про то же, – обрадовался Дениска. – Чем раньше начнем что-то делать, тем дольше придется переделывать, верно? Как ты думаешь, Глеб, сколько злодеев мы убили? Татьяна считает, что она уколошматила не меньше семи, мы с тобой, наверное, столько же, Гурьянов двоих… Плюс трое в пещере, двое дозорных… Черт возьми, Глеб Андреевич, еще рыл тридцать осталось, не меньше…

– Хватит на наш век… – засыпая, шептал Глеб.

Когда он очнулся, царила какая-то подозрительная полумгла. Голова раскалывалась, как ящик с пиротехникой. Болели суставы. Вот так и приходит, наверное, старость… Он привстал, держась за голову. Заворошилась Татьяна где-то слева.