Сергей Зверев - Мир вздрогнет от нашего гнева

Когда он вынырнул у берега, его уже поджидали полицейские. Как оказалось, придя в себя, Эгун Уррути сумел выбраться из машины и стал звать на помощь. Прибежавшие дайверы развязали его и вызвали полицию. Разумеется, Эгун тут же изложил версию, устраивающую его самого. Якобы русский журналист его похитил, чтобы вымогать из родственников деньги. Пришедшие в себя американцы, ошеломленные известием о жуткой смерти их босса, с ходу «перевели стрелки» на русского журналиста. Дескать, тот имел к мистеру Фрэмэну какие-то претензии, поэтому специально создал обстановку, приведшего того к гибели. Последнюю точку в этом хоре обвинителей поставил инструктор по дайвингу, который тоже прибежал с заявлением о том, что на него под водой напал какой-то негодяй, перерезавший шланг акваланга, вследствие чего он был вынужден оставить своего клиента, через четверть часа после этого убитого акулой.

Трое суровых и непреклонных полицейских, один из которых, судя по знакам различия, был старшим и, к счастью, владел английским, величественно стояли на берегу и сурово взирали на, как им думалось, живой шанс получить повышение по службе. Выйдя на берег и сняв акваланг, маску и ласты, Андрей с олимпийским спокойствием окинул взглядом всю эту «честную компанию», поджидавшую его. Офицер, отстегнув от пояса наручники, раскрыл браслеты и протянул ему, давая понять, что он должен подставить запястья. Но у Лаврова на этот счет была своя точка зрения.

– Кто-нибудь из вас говорит по-русски или по-английски? – уперев руки в бока, строго поинтересовался он.

– Ай спиик… – небрежно уведомил старший, в звании капитана, начиная проявлять признаки раздражения и нетерпения, продиктованного желанием поскорее «заластать» этого «нехорошего белого».

– Отлично! – кивнул Андрей. – Согласно индонезийской конституции, никто не может быть задержан с использованием наручников без вразумительного объяснения причин подобной акции. Если вы не дадите мне ответа, это может быть расценено как грубое нарушение индонезийской демократии, основанной на принципах «панча сила». Так в чем меня обвиняют, хотел бы я знать?

Полицейские ошарашенно переглянулись: ни хрена… вернее, ни дуриана себе! Этот русский виновным себя явно не чувствовал, и, похоже, за ним была какая-то непонятная сила. Надо же! Он, оказывается, и конституцию знает, и про «панча сила» наслышан…

– Сударь, вы обвиняетесь в похищении гражданина Индонезии, незаконном лишении его свободы и причинении ему телесных повреждений, – с апломбом американского шерифа заговорил капитан. – Кроме того, вы нанесли телесные повреждения двоим гражданам Соединенных Штатов Америки и причинили имущественный ущерб частной фирме, занимающейся прокатом оборудования для дайвинга. Для чего вы напали на господина Ларубата? У нас есть основания полагать, что вы, хотя и косвенный, но виновник гибели американского туриста Фрэмэна. Что на это скажете?

– Господин Ларубат, сколько я вам должен? – посмотрев на инструктора, спокойно спросил Андрей.

– Сератус рибу рупии (сто тысяч рупий), – обиженно ответил тот.

– Ни мембайер лима ратус серибу (я плачу пятьсот тысяч), – безмятежно улыбаясь, объявил Лавров. – Офицер, узнайте у господина Ларубата, был ли он с гарпунным ружьем в момент, как он говорит, моего нападения?

О чем-то скороговоркой спросив инструктора, капитан кивнул:

– Да, он был с ружьем. Но при чем здесь это?

– Я сейчас все объясню, – уверенно заговорил Андрей. – Начну с самого начала. Этот человек, по имени Эгун Уррути, сегодня днем запустил ко мне в квартиру ядовитую змею, с целью совершить изощренное убийство и завладеть моим имуществом. Но его ожидания не оправдались. Первым в квартиру пробрался какой-то мелкий воришка, который и стал жертвой куфии. Я ее поймал – она сейчас в моей машине, как живая улика, а вора отправил в больницу. Когда ко мне заявился Эгун, я его задержал при незаконном проникновении в чужое жилище.

Эгун Уррути, кое-что понимая из сказанного, запаниковал и начал беспокойно озираться.

– …Этот человек солгал, уверив меня в том, что попытку убийства с использованием змеи придумал мой друг мистер Фрэмэн! – с наигранным возмущением продолжал Лавров. – И тогда я, чтобы уличить негодяя, был вынужден привезти его сюда, где, как мне было известно, мистер Фрэмэн собирался заняться дайвингом. Когда я шел к помещению базы дайверов, эти двое, напившись пива, что является двойным нарушением индонезийских законов, стали меня оскорблять. Они назвали меня «русским кретином и отбросом»… Ну, я, как мужчина, не мог не отреагировать.