Антон Антонов - Негодяи и ангелы

Надо полагать, что от затянувшейся безнаказанности «синдром Колобка» у Арика Чудновского развился до степени клинической и благоразумие окончательно оставило его. Иначе нельзя объяснить, почему после прочтения письма Ларисы в «Трибунал» Арик немедленно сел сочинять свое письмо. И не куда-нибудь, а в городское управление внутренних дел. Разумеется, он давно догадался, кто были те парни, которых он убил на заброшенной турбазе. Слухом земля полнится, и сплетни о том, что такое «Трибунал» и каковы из себя его боевики, распространялись по городу очень активно. Естественно, Арик сделал для себя вывод: «трибунальщики» пытались отобрать деньги у бандитов, но непредвиденные обстоятельства помешали им это сделать.

Непредвиденным обстоятельством был сам Арик, и это его немного беспокоило. Он почему-то не слишком боялся бандитов, решил, что они спишут все на «Трибунал». А вот «трибунальщики» наверняка ищут человека, который живет по документам одного из них и ходит в соответствующем гриме. Вывод он сделал совершенно естественный и при этом точно такой же, как за некоторое время до него убежавший из Белокаменска Пятый Правый.

Надо натравить на «трибунальщиков» милицию. Но была и разница. Пятый Правый отправил свое письмо откуда-то с дороги, из города, где он пробыл всего несколько часов. А Арик Чудновский по-прежнему не спешил покидать Белокаменск. И, составляя анонимку в ГУВД, Арик не подумал, что одновременно делает наводку на себя. Он, правда, упомянул в письме только Макса Игрунова, но не учел, что через него легко можно выйти на Ларису Бабушкину, а она обязательно приведет ментов прямо к дверям «Оранжевого шара». «Синдром Колобка» разыгрался в полную силу. Я от бабушки ушел и от дедушки ушел, и плевать я хотел на лису с высокой колокольни. И Арик быстро накатал на компьютере короткое сообщение о том, что ближайшей жертвой «Трибунала» станет некий Максим Игрунов, сын генерала, совершивший некоторое время назад нераскрытое убийство. Вдобавок письмо он послал по электронной почте — правда, с ложными служебными пометками. Однако такие пометки могут сильно затруднить определение истинного источника письма, но не делают его невозможным. Об этом Арик тоже не подумал. А зря.

У секретаря «Трибунала» Сергея Громадина, по совместительству военного прокурора Белокаменского гарнизона, в эти дни хватало дел и помимо разбора свежей электронной почты. Дела шли из рук вон плохо, организация разваливалась на глазах. Недооценка человеческого фактора давала о себе знать. Уже арестованные выдавали остающихся на свободе, у «Трибунала» не хватало денег на адвокатов, а адвокаты сообщали, что формальные отмазки типа права не свидетельствовать против себя, уже не катят — милиция сумела добыть показания «трибунальщиков» друг на друга, причем такие, которые очень трудно оспорить. Судьи «Трибунала» совещались непрерывно втроем, без участия секретаря, и речь шла только о том, как им спастись лично. И очень скоро секретарь получил распоряжение передать судьям все деньги, которые находились в его распоряжении. Но секретарь «Трибунала» думал о другом. Он хотел во что бы то ни стало спасти организацию, и поняв, что вышестоящие, как и нижестоящие, ее предали, начал действовать самостоятельно. Через адвокатов он выяснял, кто остался верен «Трибуналу», оказавшись под арестом, а через собственных агентов внутри организации выявлял тех, кто не предаст ни при каких обстоятельствах и при этом остается на свободе. Среди них оказался и главный компьютерщик «Трибунала», который все еще читал почту и обратил внимание шефа на фамилию генерала Игрунова в одном из писем. А тем временем милиция упустила возможность предъявить обвинение Громадину.

Человек, который дал показания, в которых упоминался военный прокурор Белокаменского гарнизона, на следующий день отказался от этих показаний, а затем покончил с собой. По крайней мере, так это выглядело. Ниточка, ведущая к Громадину через номера сотовых и проводных телефонов, тоже оборвалась. Наружное наблюдение тоже ничего не давало. Громадин стал общаться с другими «трибунальщиками» исключительно по компьютерной сети, шифруя послания с высочайшей степенью надежности. Меры, которые Громадин принял для своей самозащиты и спасения остатков организации, давали свои плоды. Прошло еще несколько дней — и оказалось, что милиция не в состоянии арестовать больше никого из «трибунальщиков». Судьи сбежали — кажется, аж за границу, арестованные хором отказывались от показаний, перспективные нити обрывались и вскоре не осталось ни одной. Сергей Громадин подождал еще немного, а затем начал пользоваться своими связями в правоохранительных кругах. По неофициальным каналам он требовал объяснений, почему за ним следит милиция, и требовал, чтобы ему либо предъявили обвинение, либо сняли наблюдение. Результат не заставил себя ждать. У Громадина оказались хорошие друзья в высоких сферах, и вскоре на Белокаменскую милицию начали давить. И милиция поддалась давлению. Хотя дело шло к тому, что ни одного из арестованных не удастся довести до суда, милиция все равно могла объявить о ликвидации «Трибунала» и даже назвать имена двух юристов и одного бывшего чекиста, которые руководили этой преступной организацией. А Сергей Громадин, тем временем, размышлял над тем, как он будет восстанавливать «Трибунал». И решил, что неплохо было бы иметь материал для шантажа влиятельных в Белокаменске людей. В числе прочего не помешает и компромат на командира мотострелковой дивизии генерала Игрунова. И военный прокурор Белокаменского гарнизона прочитал, наконец, электронное письмо, несколько дней пролежавшее без движения на винчестере сетевого компьютера «Трибунала», до которого милиция так и не добралась.