Сергей Самаров - Горный стрелок

Мартинес увидел, как Кольчугин вытащил телефон и разговаривает на ходу, направляясь к своему корпусу, а Ризван с Бексолтаном идут метров на пятьдесят впереди. В этот момент Кольчугин обернулся и, не прекращая разговора, помахал полковнику рукой. Вообще-то он не должен был увидеть за тонированными окнами Мартинеса, вдобавок окутанного полумраком бара. Но он, кажется, увидел. Или просто догадался, что Мартинес будет провожать его взглядом. Опыт, видимо, подсказал. Жест этот Мартинесу был неприятен. Создалось такое впечатление, будто его застали подсматривающим в замочную скважину, и полковник торопливо вернулся к столу, по пути косо посмотрев на виновников свалки в баре, то есть на профессора Скипидарова и его объемную подругу, обладающую совершенными навыками боевого экскаватора. Судя по двум дополнительным стаканам, стоящим на стойке, профессор пытался подпоить «боевой экскаватор». Над такой попыткой, наблюдая за ней со стороны, можно было бы посмеяться. Если верить тому, что алкоголь распространяется и действует на клетку тела, то Скипидаров свалится в три раза раньше, чем его подруга, поскольку по весу она не менее чем в три раза превосходит профессора. По крайней мере, килограммов на сто пятьдесят потянет против его пятидесяти. Да он уже выглядел слегка пьяным, а она сидела на двух высоких табуретах так прочно и уверенно, что вообще непонятно было, пила ли женщина…

– Что это за человек? – строго спросил полковник.

Тенгиз вяло плечами пожал.

– Я уже сказал, кажется. Это друг и сослуживец полковника Габиани, моего отца. Я помню Давида Вениаминовича с детства. В военном городке мы жили в соседних домах. Хороший человек и большой военный специалист. Не полководец, но специалист. Насколько я знаю, на его счету много операций в разных странах. Удачных операций. В том числе и против американцев. Я с детства помню эти разговоры. На кухне у нас велись. Русские спецназовцы ни во что не ставили американцев. Били их при каждом удобном случае, а случаев таких во времена Советского Союза представлялось множество – и во Вьетнаме, и Никарагуа, и Сальвадоре, и Анголе, и Конго… Куда еще ваши совались… И всегда были биты, если там присутствовал спецназ ГРУ. Тогда, в детстве, я знал только, что дядя Давид специалист по боевым искусствам. В «рукопашке» с ним во всей бригаде никто сравниться не мог. Потом уже отец говорил, что Кольчугин великолепный военный специалист-диверсант, а не просто «рукопашник». И у меня нет причин сомневаться во мнении отца.

Укол в сторону американских спецназовцев полковник Мартинес проглотил и не подавился. Только запил большим глотком горячего кофе, но даже не обжегся. А если и обжегся, не заметил этого, потому что на горизонте, возможно, появился серьезный противник. А противник это или нет, предстояло срочно выяснить.

– А что он здесь делает?

– Понятия не имею. Предполагаю, что отдыхает. Приехал на лыжах покататься.

– С собакой?

– Я не видел его собаки. Но вообще-то я собак уважаю. Особенно больших и лохматых. У меня дома чау-чау. Жена из собачьей шерсти мне носки вяжет. Очень даже спасают от простуды.

– Зато я – видел. Громадный ньюфаундленд. Тоже «шерстяной». На двух чау-чау шерсти хватит. Но кто же едет с собакой отдыхать!

– Значит, он приехал сюда с собакой, чтобы проводить боевую операцию. Правда, порода собаки заставляет в подобном сомневаться, но это тонкости. Вообще-то с ньюфаундлендом следует участвовать в боевой операции на море, а не в горах. Ныряет под американский авианосец и винты обгладывает. В итоге авианосец садится на рифы. Не знаю, может, Давид Вениаминович просто заблудился, если сюда попал…

– Я серьезно разговариваю, – повысил тон полковник.

– Вас кто-то обманул, господин полковник, утверждая, что я шучу. – Тенгиз своим тоном показал, что тоже имеет характер и не собирается позволять давить на себя. – Хотя я и не знаю, как в боевых действиях можно использовать собаку породы ньюфаундленд. Насколько мне известно, специализация этой породы – спасение утопающих. Может быть, в США это и неизвестно, но у нас это даже ребенок знает. И потому таких собак, бывает, по неграмотности водолазами называют.

Капитан Габиани откровенно лез на рожон, и даже какая-то радость от этого чувствовалась в его голосе. Но полковник Мартинес, как человек опытный, прошедший через многие перипетии острых межчеловеческих отношений, быстро оценил ситуацию и не стал ее заострять. И нашел верный ход, который, по его мнению, должен был бы вернуть ситуацию в нужное русло.