Сергей Самаров - Горный стрелок

– Нет, папа, я точно знаю, что у Аскерби был с собой ноутбук, украденный у профессора. Думаю, в его голове, даже если из нее не весь хмель выветрился, выстраиваются какие-то планы. Возможно, он будет утверждать, что он вовсе не профессор Скипидаров. Но я по другому поводу тебя беспокою. Мне только что звонил дядя Дато. Он видел в коридоре корпуса кого-то из твоих людей. И сейчас едет в Сочи составлять фоторобот. Говорит, что память у него профессиональная и сможет воссоздать лицо. Это опасно?

– Вообще-то это ни к чему. Майор Мгеладзе жил в корпусе под своей фамилией и по своему паспорту. Жил как гражданин Грузии, хотя и не указывал, что он военный. Кажется, он значился строителем. Прорабом, что ли. Это, впрочем, никого не обманет, если его узнают по фотороботу. Могут предъявить обвинения. Небольшой международный скандал. Майор перестарался с охранниками. Ему же могут приписать и Аскерби Кагермазова. Кстати, не слышал, тело еще не нашли?

– Дежурная по корпусу не считала, сколько человек ушли ночью. Здесь думают, наверное, что Аскерби ушел со всеми. Пока его не хватились. А Бексолтан с Ризваном забросали тело снегом. Сразу не увидят.

– Хорошо. Но нам что-то придется делать с Мгеладзе. Я подумаю.

– Не проще ли помешать дяде Дато составить фоторобот?

– Извини, Тенгиз, но ни я ничего не буду предпринимать против него, ни ты. Я запрещаю тебе. Ты понял? Это приказ. Вот Мартинесу можешь позвонить, узнать, как у него дела.

– Хорошо. Я понял, папа. Но не буду сбивать тебе дыхание разговором. До встречи. Я завтра отсюда уезжаю. В Грузии ты будешь, наверное, раньше.

– До встречи.

Полковник не стал загадывать, когда он сможет добраться до Грузии. Впереди ведь была еще целая Абхазия, которую предстояло пересечь…

Кольчугин долго сверялся с картой, чтобы точно рассчитать время, когда его группе предстояло выехать. Согласно его прикидкам, можно было бы еще и постоять в туристическом городке, но начался снегопад, и неизвестно было, сколько он продлится, насколько обильным будет и как снег ляжет на зимние дороги. И тогда Давид Вениаминович посчитал, что в любом случае лучше оказаться ближе к объекту преследования и иметь возможность приблизиться вплотную, нежели потом пенять на погодные условия. В таких обстоятельствах рассчитывать всегда лучше на себя самого, и только.

И потому выехали. Впрочем, поскольку спешить было некуда, двигались неторопливо и с известной долей осторожности. Горная дорога была скользкая, но внедорожный микроавтобус держался за нее цепко. Сичкарь так и не поднял носа из-за своего ноутбука. Спросит кто у него после возвращения про местную природу, Сичкарь, пожалуй, и ответить не сможет, потому что видел все только со спутника.

Место для остановки выбрали заранее. Но близко к промежуточной точке и снегопад закончился. Ветер с моря тучи куда-то унес, хотя внизу ветра не чувствовалось, а в небе он просто рвал облака и тучи и растаскивал клочки по всему видимому горизонту и за него уносил. А когда машина замерла у обочины под скалой, Давид Вениаминович вдруг спохватился.

– Габиани от нас никуда уже не денется. А не покажешь мне, старший лейтенант, где сейчас полковник Мартинес лыжню прокладывает. – И он подсел поближе к Сичкарю.

Тот молча стал манипулировать с компьютерной мышкой, переключаясь с одного объекта наблюдения на другой. Но программа позволяла быстро выполнить все манипуляции.

– Вот они, товарищ подполковник. Могу в реальном времени показать. Погода позволяет.

– Давай. И, если можно, покрупнее, не точками.

Еще несколько секунд ушло на переключение, и спутник показал внизу, на снегу, группу людей, остановившихся, видимо, на привал.

– Под другим углом нельзя? – спросил Кольчугин, которому было не слишком интересно рассматривать чужие камуфлированные каски и не видеть лиц.

– Сейчас, на другой спутник переключусь.

Еще несколько секунд переключений и настройки. Теперь изображение было помельче, лица разобрать было трудно, но можно было определить кого-то по фигурам.

– Бексолтан набирает номер Начкебия, – объяснил Сичкарь происхождение идущего из громкоговорителей зума.

– Все равно они по-абхазски разговаривают, – отмахнулся Давид Вениаминович. – Мы мало что понять сможем, если вообще что-то поймем. Коваль, по-абхазски понимаешь?

– Отдельные фразы, – сказал капитан. – Но часто могу понять общий смысл. Могу попробовать с вашего разрешения.