Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

Позвонил Угрюмый и сообщил по телефону результа­ты коллективных наблюдений за Лукой, Лесник приказал ему взять такси и немедленно приехать в «Уникум», оста­вив Валета и водителя для дальнейшего наблюдения.

Поприветствовав вошедшего в кабинет Угрюмого и поздоровавшись с ним за руку, Лесник попросил:

— Давай рассказывай, что вы с Валетом разнюхали в отношении Луки. Что он из себя представляет и чего стоит?

— Судим за кражу, за хулиганство и по сто восьмой час­ти первой (тяжкие телесные повреждения, не повлекшие за собой смерть). На козырного не тянет, но как блатной смот­рится неплохо...

— Трекай дальше!

— Кодла у него подобралась серьезная и уверенно дер­жит город под пятой.

— Вот теперь обстановка для меня прояснилась. Боль­ше мне о нём можешь не говорить. Теперь всё понятно и всё ясно. Скажи мне, Угрюмый, откровенно, ехать ли нам к Луке или пригласим его к себе?

— Ты, Лесник, не дури и своими гнилыми вопросами пацанов дури! — с обидой в голосе возмутился Угрюмый,

— А что тебе в моём предложении не понравилось? — улыбнувшись, прищурил глаза и, почти спрятав их под кус­тистые брови, поинтересовался он у товарища.

— А давай я тебе посоветую, чтобы ты поехал на прием к Луке, — хохотнул Угрюмый. — Вот хохма будет! Только времени жалко, всё равно ж не поедешь.

— Почему ты так думаешь?

— Где это видано, где это слышано, чтобы такой ко­зырный туз, как ты, ехал на поклон к какому-то блатняге.

— Верно рассуждаешь, а я, между прочим, хотел на ста­рости лет сделать Луке исключение...

— И покрыть себя позором на всю страну? Если ты так поступишь, то я не вынесу такого позора с твоей стороны и застрелюсь. Лучше сейчас же откажись от глупых мыслей.

— Не бойся, я на старости лет ещё не совсем выжил из ума, — заверил Угрюмого Лесник, успокаивая его улыбкой. Неужели я позволю себе опуститься до мужика или какой- нибудь шерсти.

В преступном мире у воров имеется строгая иерархия по мастям. Чем выше масть, тем больше прав у такого вора по отношению к зеку более низкой масти. Всех мастей в преступной среде очень много. В данном романе нет необ­ходимости описывать их подробно, я остановлюсь только на одной масти фраеров, и то вкратце. Она самая много­численная. Но фраера в своей массе тоже не однородны. Они делятся на козырных, диких, простодушных и желез­ных.

Я упомянул о воровских мастях для того, чтобы чита­телю стало ясно, почему Угрюмый занял жесткую позицию и не соглашался с решением Лесника ехать к Луке на пок­лон.

По воровскому закону блатные всегда и везде должны находиться ниже козырных воров, каким был Лесник. К тому же он был признанный вор в законе, медвежатник мирового класса, а поэтому не могло быть и речи, чтобы такой мастистый вор, как Лесник, пошел на приём к блат­ному.

В реальной жизни заключенные в ИТК, а бывшие зеки на свободе между собой и с фраерами стараются придер­живаться указанных правил. Если стороны не находили вза­имопонимания, то та сторона, чьи права были попраны дру­гой, начинала требовать удовлетворения. Расплатой прови­нившегося могли быть извинения, бутылка спиртного, а иногда даже жизнь. Все зависело от того, насколько вор низшей масти обидел, оскорбил вора более мастистого.

Эти конфликты между спорящими разрешались либо самостоятельно в драках, поножовщине, убийствах, либо они обращались к уважаемому авторитету, который решал спор, опираясь на воровской закон. Его решение для обеих сторон считалось обязательным.

— Ты со мной так больше не шути, не забывай, что я тоже уже старик.

— Значит так, сейчас поедешь к Луке и в вежливой фор­ме предложишь ему явиться ко мне на переговоры.

— Вот эта работёнка мне по вкусу. Она греет кровь и будоражит нервы, — потирая ладони, заявил Угрюмый. — А если он не пожелает принять твое приглашение, тогда что мне делать? — озабоченно спросил он, подумав.

— Явишься ко мне и сообщишь результат своей мис сии.

— Что будет дальше?

— Тогда вы его притащите ко мне сюда, и я ему куль­турно напомню: кто есть он и кто я.

— Ты знаешь, Лесник, после твоего покаяния несколь­ко лет тому назад, я тебя как будто потерял. А теперь вижу, что ты не терялся. Ты мне таким больше нравишься, — при­знался Угрюмый.

Он, как наркоман, ежедневно страдающий без очеред­ной порции наркотика, нуждался в острых ощущениях, опасных для жизни приключениях. По своей природе Уг­рюмый был похож на кровожадного зверя, которого Лес­нику только благодаря своему авторитету удалось укротить. Когда же Лесник отпускал его на волю и разрешал «погу­лять», то Угрюмый, не упуская такой возможности, стано­вился опасным для тех, кто оказывался его противником.