Алексей Рыбин - Трофейщик

— Да ладно, ладно, иди уж. — «Чего он вообще здесь сидит целыми днями? Толку-то никакого». — Иди, я загружу. А выручку-то кому? Ильгиз приедет или нет?

— Да оставь себе, завтра рассчитаешься. Ты же мужик надежный — завтра принесешь. О’кей?

— О’кей, о’кей.

— Я арбузик возьму с собой — пить охота, черт. — Санек нагнулся и стал дрожащими пальцами трогать пыльные арбузы, пытаясь неведомым никому способом определить степень спелости и вкуса совершенно одинаковых с виду грязно-зеленых шаров.

Раздался очень громкий сухой треск, и одновременно несколько арбузов под руками Санька лопнули, словно решив вздохнуть наконец полным арбузным нутром. Санек мгновенно стал красным с головы до ног — он изумленно выпрямился, развел руками, посмотрел на Славика и повалился на спину. Треск повторился — и еще два арбуза превратились в кровавое месиво. Только тогда Славик посмотрел на дорогу и ту же рухнул на землю, закрыв голову руками. Падая, он удивился, сколько мыслей пронеслось у него в мозгу за долю секунды — и все были законченные, четко сформулированные, ясные и трезвые.

За короткий миг падения, после того как он увидел серый «мерседес», стоящий напротив арбузной кучи, и ствол автомата, высунувшийся из заднего окна, который ритмично дергался и из него вылетали маленькие тусклые огоньки, Славик вспомнил всю свою жизнь, проанализировал все свои поступки и составил яркий и единственно правильный план на свое дальнейшее существование — план, который он искал почти сорок лет и никак не мог сформулировать, в результате чего он, Вячеслав Петрович Давыдов, и оставался всю жизнь неудачником — ни то ни се. Серенькая работа, маленькая зарплата, некрасивая и нелюбимая жена, с которой он ел, пил, спал, заводил детей по привычке, без каких-либо не то что высоких, а даже зачаточных чувств.

Сейчас же он, еще не коснувшись земли, успел выработать для себя линию поведения на всю оставшуюся жизнь, осознав также, что осталось ее еще не так уж и мало — что такое пятьдесят?! — здоровье у него вполне, руки-ноги целы, голова на месте, так какого же хрена связался он с этими бандитами? Деньги? Да денег у него все равно никогда не было, а уважали его все — и на работе, какой-никакой, а все же работе. Не торгашом-арбузником сезонным был, а нормальным работягой — в Парке Победы каждая собака его знала: он и газоны подстригал, и сучья подрезал на деревьях, зимой снег красивый, чистый, легкий с виду, а как, бывало, пропотеешь, пока с ним возишься… Господи! Как хорошо-то было! Как спокойно!.. Нет, к черту, к дьяволу все это — бизнесменов, бандитов, демократов, всю эту катавасию, весь этот бардак! Во что его превратили, друзья только посмеиваются — Славка-бизнесмен, Славка-коммерсант… Столько нормальных людей вокруг — что его к этой мрази занесло? Господи, прости, прости, по совести жить буду, все брошу, только спаси сейчас!

Он ударился о землю лицом, вернее, носом — воткнулся в мягкую землю газона, но боли не почувствовал, прикрыл голову руками, но через секунду решил взглянуть на происходящее и слегка приподнялся, оперевшись на локти. Из носа что-то текло, он скосил глаза вниз и увидел темные пятна, появляющиеся одно за другим на светлой, серо-зеленой, выцветшей за лето траве. «Кровь», — испугался было, но быстро напряг все тело и понял, что он не ранен: мышцы слушались приказа и боли не было. «Нос расквасил, ерунда». Славик повернул голову в сторону дороги. Потом он Много лет благодарил Бога, что тот надоумил его посмотреть на серый автомобиль.

Дверца «мерседеса» открылась, и из нее вылез молодой человек в синем нейлоновом спортивном костюме с автоматом в руке. Таких автоматов Славик раньше не видел, чем-то похож на «шмайсер», но не «шмайсер» — магазин подлиннее, сам покороче, современная какая-то штука. Парень остановился возле машины, не захлопывая дверцу, и поднял оружие. Он стоял теперь к Славику спиной и целился в сторону перекрестка.

Вячеслав Петрович посмотрел в направлении ствола и почувствовал какую-то уже совсем полную нереальность происходящего: с улицы Типанова, не сбавляя бешеной скорости, вырулил черный «джип» хозяина, Ильгиза, и теперь несся прямо на серый автомобиль с застывшим рядом автоматчиком. Парень в спортивном костюме, казалось, ничуть не волновался — спокойно и неторопливо как-то, словно в тире, прицелился в лобовое стекло «джипа» и дал длинную очередь. Славик снова удивился звуку стреляющего автомата — не гулкий, с хорошо слышными отдельными, хоть и частыми выстрелами, как у «Калашникова» — «дум-дум-дум», а трещоткой — «тррррр…»