Алексей Рыбин - Трофейщик

Двое молодых людей совершенно обычного городского вида, в футболках, дешевых джинсах и китайских кроссовках прыгнули в подъехавшую «Волгу», которая тормознула лишь на секунду для того, чтобы принять их в свое теплое нутро, и не видели, как тело Сергея Андреевича, несколько раз перекувырнувшись, безвольной и тряпичной куклой, плашмя, лицом вниз шлепнулось на твердую неровную поверхность воды, уйдя головой в глубину, один раз перевернулось, показав ноги с задранными до колен штанинами, и исчезло.

Яков Михайлович положил телефонную трубку. Быстро управились ребята, даром, что не профессионалы. Среди этих бойцов-патриотов и вправду есть надежные кадры, вполне надежные. Ну а Замето поделом получил. Рассопливился слишком, размяк, а этого делать нельзя, особенно сейчас. Это в брежневские времена можно было расслабляться, в отпуск уходить, а сейчас — нет, сейчас ухо востро, чутье не терять… Хорошо, что за Замето подслеживали патриотики эти, а то, глядишь, наломал бы дров… Ну ладно, Замето свое дело сделал, и будет. Вечная память. Яков Михайлович не считал себя человеком злым. Работа есть работа. Замето знал, на что шел, полезный был мужик, пока не сломался. А тут уж ничего не поделаешь.

— Я не пойду туда больше, — мотал головой Иван Давидович, — не могу, Леша.

— Ваня, да пойми ты, это единственное дело, которое мы с тобой можем сделать, чтобы как-то их наказать. Ты же по городу не будешь за ними гоняться, и я не буду. Сделаем, потом я уеду, а тебе так и так нужно будет прятаться. Круто прятаться. В любом случае. Они же тебя в покое не оставят, ты понимаешь?

— Я все понимаю, Леша, но идти туда не могу.

— Ванечка, слушай, скоро совсем стемнеет, пошли. Ты же мужчина. Я тебе приказываю. Поднимайся и пойдем, я тебе помогу. Это нужно сделать, нужно, Ваня!

— Там же этот… в которого я стрелял.

— Ничего страшного. Ты же попал в него?

— Попал.

— Ну, вот видишь, значит, он не опасен. — Алексей совсем не был в этом уверен, но Ваня и так паниковал, нужно было его хоть как-то успокоить. — Ничего нам покойники не сделают. Ты что, Ваня, трупов мало видел? Уж побольше, наверное, чем я.

— Да, побольше. Но это совсем другое дело.

— Никакой разницы, Вань. Мертвый, он и есть мертвый, и нечего его бояться. Так ты внутрь не заходил?

— Нет, я же говорю — только Андрей с Петровичем. Андрей довольный вылез.

— Ну, подъем, Ваня!

Ивану Давидовичу казалось, что они стоят на месте. Ноги его поочередно механически поднимались и опускались, он шагал вперед вслед за Алексеем, иногда подсказывая ему, куда нужно свернуть, но ощущение было такое, словно они ни на метр не приближались к конечному пункту. Темнело очень быстро, тропинка была еще отчетливо видна, но Алексей знал, что сейчас последний всплеск дневного, уходящего за горизонт света, агония, после которой навалится лесная беспросветная темнота, и уже бесполезно будет искать в этой чаще дорогу, нужно будет замереть на месте до рассвета, иначе можно так сбиться с пути, что потом целый день придется выбираться, а можно и вообще сгинуть — провалиться в какую-нибудь яму с концами…

— Ванечка, быстрей, быстрей, — приговаривал Алексей, не чувствуя усталости, его подхлестывало нервное перевозбуждение, и он осознавал, что реакция организма скоро должна наступить — обрушится сон, апатия, справиться с которыми после всего, чего они натерпелись за последние двое суток, вряд ли удастся.

— Стой, Леша. Вот здесь где-то они должны быть, — опасливо проговорил Ваня. — Осторожней…

— Замри! — так же тихо скомандовал Алексей. — Я сам посмотрю. Где это было?

— Да прямо на тропинке.

Алексей осторожно стал пробираться вперед, стараясь двигаться по возможности бесшумно. Темнело стремительно. Он знал, что осталось всего несколько минут, а потом — все.

Тропинка в этом месте была чуть пошире, и Алексей вдруг увидел метрах в десяти перед собой темную массу, лежащую на земле, не то смятый куст, не то ком тряпья — свет гас очень быстро, и контуры того, что лежало на тропе, были нечеткими, расплывались, смешивались с окружающими ветками, бугорками и пнями.

— Эй! — Спина Алексея мгновенно покрылась потом, ему стало холодно, ноги сделались ватными. Это продолжалось не больше секунды, и он смог справиться с накатившей на него волной душного, липкого страха, сковывающего движения и останавливающего мысли. Хриплый, еле слышный, неживой голос сбоку и снизу, из темной глубины леса повторил: — Эй!

— Кто здесь? — спросил Алексей как можно уверенней, но негромко.