Александр Бушков - Бульдожья схватка

Стряхивая пепел в целлофановую обертку от пачки, он не спеша проделал то, что их с Пашкой уговор категорически запрещал — набрал код межгорода, потом номер Кириной шарашки. Где-то в глубине души похныкивало недовольство собой, проистекавшее из добропорядочности и офицерского честного слова, но еще более мощно о себе заявило то ли чутье, то ли пресловутое седьмое чувство, тягостно-смутное предчувствие…

Не занято, слава богу, удалось угодить с первого раза. Длинный гудок, еще один…

— Институт биофизики, — лениво протянули на том конце канала.

Петр моментально опознал голос — светленькая молодая лентяечка с углового стола. Никак не мог запомнить ее имя, не то чтобы заковыристое, но нестандартное какое-то, впервые встреченное. Ангелита? Алита? Алисса с двумя "с"? Вечно из памяти выпадает…

— Здравствуйте, — сказал он слегка бурчливо, хрипловато, чтобы не опознала, чего доброго. — Киру Максимовну можно?

— А кто ее спрашивает?

Странное дело, голосок Алиты-Алиссы заметно изменился. Что-то новое в нем появилось, определенно новое. Тревога? Или настороженность? Почему-то первые пришедшие на ум определения — нехорош и…

— Вряд ли вы меня знаете, — сказал Петр, старательно коверкая голос, насколько удавалось. — Уверен, не встречались. Собственно, это знакомый Петра Ивановича из Шантарска…

— А не его брат? — моментально откликнулся девичий голосок с тем же нехорошим промедлением.

— Вот уж нет, — сказал он. — Вообще не родственник. Честно говоря, даже нельзя сказать, что близкий знакомый Петра Ивановича. Если быть точным — далекий сослуживец. Я тут собирался к вам в Новосибирск, хотел ему вернуть должок. Сумма небольшая, но по нынешним временам с долгами лучше не тянуть, брал-то в переводе на зеленые…

В Новосибирске помолчали.

— Даже не знаю, как вам сказать… — протянула девчонка. — А долг-то отдавать и некому…

— То есть как? — спросил он с ненаигранным недоумением.

— Ну, они ж убились… Насмерть. Он заставил себя произнести совершенно спокойно:

— Кто?

— Петр Иваныч и Кира Максимовна. Четыре дня назад. Их и похоронили уже… Вопреки расхожим литературным штампам, перед глазами у него не плыло,

ноги не подкашивались, стены вокруг не вертелись. Просто вискам стало невыносимо жарко, а во рту — сухо и как-то по-особенному непередаваемо. И незнакомо мерзко.

— Девушка, простите, я не понял, — сказал он, заставляя себя сохранять то же расчетливое спокойствие. — Как это убились? Как похоронили? Я от него намедни письмо получил…

— А число было какое? В письме?

— Восьмое, — сказал он после короткого раздумья.

— Ну вот, а десятого они и разбились. На савельевской «шестерке». Они ж заявление собирались подавать в загс, вы знаете?

— Слышал.

— Вот… Он, вообще-то, осторожно ездил, а тут, видимо, понадеялся на прежнее уменье… Экспертиза показала, что они оба… употребили. На радостях, наверное. Вот и получилась… не совсем чтобы радость.

В ее голосе не слышалось и дежурного сочувствия — скорее уж азарт причастности к информации, нерассуждающее щенячье любопытство юного существа, не осознающего, что такое смерть.

— Где это случилось? В городе?

— То-то и оно, что за городом. Километрах в Трех от Академгородка. Там проселочная дорога, хитрый поворот, он, видимо, решил стороной объехать, не светиться перед гаишниками, или как они теперь там кличутся… Машина не загорелась, а вот разбило ее качественно. Петра Ивановича.., а вы правда не близкий знакомый?

— Правда. Скорее и не знакомый вовсе. Так, сослуживцы, я же вам говорил уже…

— В общем, Петра Ивановича опознали только по орденам и документам. Киру Максимовну, в общем, не особенно приложило, даже лицо целое… Затылок главным образом, она, видимо, не пристегнулась на проселочной. Меня муж, кстати, всегда заставляет пристегиваться…

— Значит, похоронили? — перебил Петр.

— Ну, я же говорю… Мы все ходили. И родители Киры Максимовны были. Вот только у Савельева — никого. У вас же там, в Шантарске, его родной брат живет?

— Да.

— Только ни у кого его адреса не было… Вы с ним, случаем, не знакомы?

— Не знаком, — сказал Петр сквозь жар в висках и мерзкий вкус во рту. — Совершенно.

— И адреса не знаете?

— Соответственно. Не знаю.

— Ну, я думала, мало ли… В общем, их вчера похоронили. Вы, кстати, не в курсе — ордена полагается на одну подушечку класть или каждый на отдельную? Мы на одну положили…

— До свиданья, — сказал Петр.