Виктор Степанычев - Бежать с острова

Кажется, Себастьян говорил правду. Информации, конечно, кот наплакал, но картинка становится более понятной. Появились конкретные наметки дела и исполнители – по крайней мере, это можно было предположить. Викинг заклеил Себастьяну рот скотчем и спутал руки и ноги мальтийским узлом, особенность которого в том, что чем энергичнее связанный пытается освободиться, тем сильнее веревки врезаются ему в тело. Для дела толстяк был уже не нужен, а к утру его должны найти и освободить.

Викинг взглянул на часы. Без четверти час. Следующая смена будет через час пятнадцать минут. К этому моменту хватятся Себастьяна и начнется суматоха. Времени немного, а конкретного плана как не было, так и нет, только хождение кругами вокруг пирога.

Неожиданно со стороны особняка послышались громкие крики. Вадим насторожился: неужели заметили отсутствие его пленника? Он поднес к глазам бинокуляр. Нет, шум и крики раздавались из самого дома.

Викинг навел оптику на особняк. В окнах первого этажа мелькали фигуры. Судя по накалу страстей и крикам, скандал разгорался нешуточный. Рядом громко сопел связанный пленник. Вадим, поднатужившись, приподнял тяжелую тушу и на всякий случай, чтобы его быстро не обнаружили, перетащил в кусты за беседкой. После этого выдвинулся поближе к дому.

Затаившись на линии раздела света и тьмы, Викинг направил бинокуляр на окна. Теперь он совершенно отчетливо видел лица трех человек: Франца Таузара, высокого пожилого сухощавого мужчины и темноволосой девушки. В материалах Руэнтоса были фотографии, и Викинг без труда узнал в этих людях Эрнандо Арриана и его дочь Христу.

Семейная ссора была в разгаре. Часовые также отвлеклись на крики и не вели наблюдение за территорией. Можно было подобраться поближе, однако смысла в этом Викинг не видел, так так никакой мало-мальски разумной идеи дальнейших действий у него не было.

Внезапно шум усилился, и скандал выкатился из дома наружу.

Звонкие крики девушки мешались с глухими, раздраженными голосами мужчин. Подол ее длинного платья мелькал среди колонн центрального входа. Неожиданно она сбежала по ступенькам и понеслась по направлению к конюшне. Арриан что-то зло прокричал ей вслед и отправился в дом. Франц Таузар неспешно спустился по лестнице и двинулся за девушкой. Она, подбежав к конюшне, резко рванула створки и скрылась внутри. Через короткое время девица вырвалась из ворот верхом на неоседланном коне, едва не стоптав подошедшего Франца, и поскакала к воротам поместья.

Таузар достал из кармана продолговатую трубку с антенной и начал говорить в нее. Из будки около ворот выскочил человек. Всадница, подскакав, резко осадила коня и стала кричать на него. Тот только разводил руками и показывал в сторону особняка. Ворота оставались закрытыми. Девушка круто развернулась, пришпорила коня и понеслась галопом вдоль ограды к побережью и скоро скрылась в темноте. Таузар опять поднял к губам «уоки-токи» и что-то прокричал в нее.

Из флигеля начали вываливаться сонные охранники. Таузар отдал приказание, и люди, разбившись по двое, охватывая цепью территорию поместья, направились следом за всадницей. Для Викинга ситуация осложнялась. На всякий случай стоило убраться подальше от ненужной ему суеты. За полем для гольфа простирался обширный сад, и он перебежками переместился туда и залег за крайними деревьями в кустах, пахнущих чем-то очень терпким.

Это укрытие позволяло ему наблюдать за разбредающимися и пляшущими лучами фонарей. Время уходило, и дополнительные трудности, связанные с суматохой в семействе Аррианов, настроения не поднимали. Появилось желание подобраться к Таузару для более близкого знакомства, однако реальной возможности не представлялось. Он с галереи особняка руководил поисками и был постоянно на виду. Оставалось только ждать и надеяться.

Из глубины сада послышался быстро приближающийся топот копыт, затем неожиданно – треск ломаемых ветвей, женский вскрик и шум от падения тела. Викинг надвинул на глаза окуляры прибора ночного видения и двинулся на эти звуки. Рыщущих фонарей поблизости не было – они маячили далеко в темноте в направлении побережья. Осторожно петляя между деревьями, метров через семьдесят в густых зарослях низкого кустарника он вышел на лошадь, которая лежала, дергая конечностями, и пыталась встать. Ей это не удавалось.

Видимо, она попала в слепой ночной скачке в оросительную канаву, проходившую перед кустарником, и сломала ногу. Поодаль, на траве, лежало распростертое и неподвижное женское тело.