Виктор Степанычев - Бежать с острова

С сожалением оторвавшись от чтения, парень задумчиво взглянул на Вадима и доверительно сообщил:

– Я сразу понял, что маньяк именно Лярусс. Он еще в самом начале на приеме у Шелли засветился… В общем, давай знакомиться. Я доктор. Зовут меня Андреем.

Он пожал руку Вадиму и достал из ящика стола картонную папку, на которой от руки была сделана надпись красным фломастером «Веклемишев». Перелистнув несколько страниц, Андрей горько вздохнул и захлопнул картонные корки.

– Как всегда: кроме кори и ветрянки, в детстве никто и ничем не страдал и не страдает. На что жалуешься? Могу догадаться – на излишек здоровья и отсутствие постоянного общения с противоположным полом. Я, кстати, Деда уже предупреждал, что скоро свой диплом сожгу в знак протеста против преступной дисквалификации специалиста. Это яркий случай неприкрытого профессионального расизма по отношению ко мне. Можно сказать, полное истребление разума и навыков врача. Набрали бугаев и хотят, чтобы я их лечил. От чего?

Доктор опять схватил папку, открыл ее и с остервенением стал перелистывать.

– Вот смотри: здоров, опять здоров, опять здоров… И так у каждого. Говорила мне мама: специализируйся на педиатра. Сейчас бы сеял разумное и доброе, отдавал свое ласковое сердце и нежные руки на благо здоровья малышей. Нет, хочу только на лечебный, желаю быть только хирургом. Результат налицо: сижу и смотрю на ваши довольные физиономии. Таблетки – и те списываю по истечении срока годности. Все! Сегодня же пишу рапорт и ухожу в «Скорую помощь» – врачом, фельдшером, медбратом. Все равно кем, лишь бы нормально работать.

Запал у Андрея прошел так же быстро, как и начался. Он померил у пациента давление, посмотрел горло и все остальное, что положено проверять при беглом осмотре, и сделал записи в журнале.

Вечером к нему в комнату пришел Василий Васильевич. Вадим сначала хотел обидеться на обман, а потом раздумал, тем более что знакомство в институте и ежедневные занятия построили определенный психологический мостик в их отношениях. Если говорить откровенно, то он был просто рад встрече. Ремизов поздравил Вадима с приходом в отдел, хотя и добавил, что поздравления принимать еще рано, так как он находится только в начале пути и учиться ему предстоит долго, упорно и трудно.

Первый этап на время стажировки будет посвящен определению индивидуальной методики работы с ним и предварительным наметкам профессионального применения. Вадима прогонят по всем предметам без углубленного изучения, хотя говорить о том, что учиться он будет поверхностно, не стоит. С первого дня не будет ни отдыха, ни расслабления. Требования к нему будут предъявляться по самым строгим меркам. Примерно как к щенку: бросили в воду, если выплывешь – будешь жить. И это не от жестокости, а напротив – от милосердия. Жалость сегодня обернется гибелью завтра – твоей или товарища. Они проговорили почти до полуночи, и эта беседа вернула Вадиму душевное равновесие. Обладал Василий Васильевич даром психолога или нет, судить было трудно, но глубокая эмоциональная поддержка и чувство надежности от него точно исходили.

Утром Ремизов встретился с Вадимом, как обычно, на зарядке.

Уже с первых шагов были видны изменения во всем. Нагрузки возросли в несколько раз. Ежедневный кросс на двадцать километров в хорошем темпе, полуторачасовая физическая подготовка до завтрака. Ремизов уже не был добрым учителем физкультуры, а превратился в настоящего тирана. Стрелковая подготовка, занятия языком, тренажерный зал, изучение отечественного и иностранного вооружения, минно-подрывная подготовка, рукопашный бой, средства связи, тактика диверсионно-разведывательных подразделений… И это – только небольшая часть каждодневных занятий. К вечеру Вадим с трудом добирался до кровати и мгновенно забывался до утра в полуобморочном состоянии без снов и грез.

Что такое настоящий рукопашный бой, Васильич показал наглядно в паре с Алексеем Полянским. Несмотря на разницу в летах и на то что Алексей был на голову выше Ремизова и килограммов на десять тяжелее, преимуществ это ему не давало. То, что произошло на глазах зрителя, а им был Вадим, с полной уверенностью нельзя было отнести ни к одному известному виду борьбы. Два барса мягко кружили друг против друга, нанося практически неуловимые глазом удары из любых, порой невероятных позиций. Темп ускорялся с каждой минутой. Вадим не успевал следить за ходом боя, а тем более – предугадать дальнейшее его развитие.