Виктор Степанычев - Джунгли

– Не двигаться! – заорал Веклемишев начальнику полиции, лапающему дрожащими руками кобуру, и направил «браунинг» на лейтенанта.

– Стоять, ублюдок! Руки вверх! – едва не одновременно с ним закричала София.

Бросив быстрый взгляд на спутницу, Вадим с удовлетворением рассмотрел, что женщина успела подхватить выпавший из рук ее «крестника» пистолет и также взяла лейтенанта на мушку. Под прицелом двух стволов ошарашенный начальник полиции убрал руки от кобуры и потянул их к потолку. Его примеру последовал почтмейстер.

– Отлично, сеньора! Вы растете в моих глазах! – похвалил Софию Веклемишев.

– Беру пример со старших! – спокойно отреагировала на его похвалу женщина и, не отводя глаз и пистолета от лейтенанта, сухо спросила: – Пристрелить его, что ли? Этот кретин сдал нас с потрохами…

– Время и патроны только тратить, – поморщился Вадим и скомандовал почтмейстеру: – Ты, пролетарий почтового труда, можешь опустить руки. Что там у тебя раззвонилось?

– Коммутатор, сеньор! – доложил длинноусый. – Можно, я подниму трубку?

– Исполняй обязанности! – милостиво разрешил Веклемишев и перевел глаза на начальника полиции. – Ну и что же, Иуда, с тобой прикажешь делать? С тридцати сребреников премии от террористов решил братца угостить, такого же вампира в погонах…

Не найдя в испанском языке подходящего по смыслу слова, соответствующего русскому понятию «оборотень», Вадим заменил его на «вампир». Жаль, но договорить обличающую речь ему не дал почтмейстер.

– Сеньор!!! – трагическим шепотом позвал он Веклемишева.

– Что случилось? – взглянул на него Вадим.

Вытаращенные глаза почтмейстера выражали неподдельный ужас, а его длинные, опущенные до уровня подбородка усы встали торчком.

– Что такое? – насторожился Веклемишев.

– Министр внутренних дел! – указывая на телефонную трубку, трагическим шепотом сообщил служитель почты. – Требует начальника полиции. Срочно! Сердится!..

– Не слушал ты меня, сеньор начальник, – посетовал Вадим лейтенанту. – Говорил же я, что надо позвонить министру. А ты смеялся, не верил. И он сам позвонил, что усугубляет твое и без того незавидное положение. Чувствую, не быть тебе капитаном. А возможно, и лейтенантом…

– Сеньор! – плачущим голосом зашептал почтмейстер, держа телефонную трубку на отлете. – Что мне делать? Он ругается! Сильно!

– Сейчас все решим, – успокоил его Вадим.

Веклемишев подошел к стойке и взял в руки трубку. Сочный баритон, не выбирая выражений, эмоционально выплескивал в эфир свое крайнее неудовлетворение провинциальной телефонной связью, полицейской службой на местах, а также должностными лицами, ответственными за данные виды деятельности, но устранившимися от выполнения своих обязанностей. В общем, начальник – он и в Южной Америке начальник. Без накачки – как без пряника.

– Алло, сеньор министр! – спокойно позвал разбушевавшегося чиновника Веклемишев. – Ваше превосходительство, я не менее вас возмущен беспорядком в вашем беспокойном хозяйстве.

– Что?! – на секунду растерялся министр внутренних дел. – Вы что себе позволяете? Кто вы такой? Немедленно по форме представьтесь. Какое у вас звание? Я вас разжалую!

– Мне кажется, ваше решение по поводу моего разжалования принято опрометчиво, сеньор министр, – попытался осадить его Вадим.

– Что?! Да я вас!.. Под трибунал!!! – послышался в трубке отчаянный крик, который услышали все, находящиеся на почте.

Вадим глянул на белое лицо начальника полиции, находившегося в состоянии если не предынфарктном, то уж в любую секунду готового лишиться чувств.

– Веклемишев Вадим Александрович, русский, пассажир рейса Лондон – Асунсьон. Вместе с сеньорой Софией Санчес де ла Котес скрываемся от террористов, захвативших самолет, – спокойно представился он министру. – Так что с разжалованием ничего не получится, по крайней мере в отношении меня. А вот с подчиненными вам, сеньор министр, разобраться стоит. С кем ни столкнешься, если он не негодяй, то идиот – точно…

Веклемишев многозначительно посмотрел на начальника полиции, стоявшего рядом. Лейтенант окончательно сник. Он едва стоял на подкашивающихся ногах. Вадим потянулся к его кобуре, вытянул пистолет и заткнул его себе за пояс. Он сделал это не из-за опасения, что лейтенант попытается напасть на него, а из-за боязни, как бы от отчаяния тот не пустил пулю себе в лоб. Кто же знает, что можно ожидать от этих горячих бразильских парней?