Кирилл Казанцев - Отпуск с ворами

От Антона не укрылось, что отец Светланы предложил называть его дядей Леней, что на его кистях виднелись наколки, свидетельствующие о бурном криминальном прошлом. Да и лексикон, особенно когда он выражался в адрес грабителей, тоже говорил о многом. И почему-то казалось, что обещания найти уродов и наказать не выглядели пустыми. А если у него все еще остались связи в уголовной среде? А если ему всего лишь следует позвонить, и судьба этих троих будет решена? Вот ты попал в квартиру, Антон. И главное, такая застенчивая скромная дочь и такой отец.

Светлана попросила Антона выйти на кухню, пока она переоденется. Он с удовлетворением посмотрел стягивающую повязку на ее ноге, потом поднял глаза выше. Фигурка у Светланы была замечательная, а вот личико… Не красавица, но улыбка замечательная, добрая, искренняя. Рыжеватая, почти нет ресниц, а все равно обаятельная. Антон еще раз поинтересовался:

– Так мы точно завтра едем в травмпункт? Мы договорились?

– Договорились, договорились, – вместо дочери ответил дядя Леня. – Обязательно поедет. С ногами шутить нельзя. Особенно девушке. Ты, Антоша, уж не оставь ее, коль взялся помогать. Свози к врачам. Я же вижу, что ты парень хороший, а уж я в долгу не останусь.

– Папа! – укоризненно перебила отца Светлана.

Антон, чтобы не смущать эту странную семью, торопливо вышел на кухню. Здесь тоже все говорило о бедности. Старенькая, почти трухлявая кухонная мебель, затертая до дыр клеенка на стенах. Антон уже и забыл, когда в последний раз сталкивался с таким дизайном советских времен, когда ходила в народе поговорка «голь на выдумки хитра» и когда некоторые люди вместо моющихся обоев наклеивали на стены в кухне клеенку. И красиво, и прочно. Можно хоть мочалкой тереть. Только вот эта клеенка протерта почти до дыр. По крайней мере, от рисунка почти ничего не осталось. А Света тут порядок блюдет, хорошие у нее руки.

– Может, я вас чайком хоть угощу?

Антон обернулся на голос. Светлана стояла, опираясь на старую палку-клюку, которая нашлась в доме. Халатик на ней был новый, и он очень шел ей. А может, ее так красила застенчивая улыбка. Неприятно было Антону оставаться на чай из-за корыстных побуждений: чтобы про ту женщину что-нибудь узнать. Но… работа!

– А что, я не прочь, – кивнул Антон с готовностью. – И пить хочется, и полиция может нагрянуть на шум драки. Лучше уж я у вас пять минут посижу.

– Да сидите хоть… весь вечер.

– Нет-нет, – запротестовал Антон. – Только чашечку чаю и побегу. Нам ведь еще завтра в травмпункт вас везти.

– А может, не стоит? – потупила глазки Светлана. – Заживет. Чего уж там страшного?

– Светлана! – послышался из комнаты суровый голос отца. – Не дури, дочка. Еще без ноги останешься. Сказал молодой человек, что поможет, вот и отблагодари, уважь человека.

Антон усмехнулся тому, что у больного такой острый слух. Или он подслушивает?

– Антон, – снова позвал дядя Леонид, – ты дай дочке на стол собрать, а сам ко мне подойди. Посиди чуток со стариком, я ведь никуда и не хожу, каждый новый человек за праздник.

Светлана растерянно подняла глаза, но Антон успокоил ее прикосновением руки и дружеской улыбкой.

– Ничего, посижу с твоим отцом, не волнуйся. Мне нетрудно.

Он поднялся со стула и пошел в комнату. Глаза старика блестели неестественным лихорадочным огнем, а пальцы нервно перебирали край байкового одеяла, которым он был укутан до самого подбородка. Антон небрежно пододвинул ногой стул и уселся.

– Ты, парень, не сердись на меня, – без обиняков начал отец Светланы. – Я калач тертый, мир и людей повидал. Тебя я сразу разглядел, хороший ты парень, потому и говорить с тобой буду откровенно.

Антон смотрел на лицо старика под скудным светом торшера. Чем-то он в этот момент напоминал скупого рыцаря из одноименного произведения Пушкина.

– Ты, Антон, сбереги доченьку мне, не оставь…

– Позвольте, – вежливо улыбнулся Антон, – но вы, кажется, что-то путаете. У нас нет никаких отношений. Я просто заступился за нее сегодня перед хулиганами и все. Мы даже незнакомы были полчаса назад…

– Ты слушай, слушай! – понизив голос до заговорщических интонаций, заторопился дядя Леонид. – Ты сильный, порядочный. Я таких не встречал, но тебя оценил сразу. Я тебе заплачу, Антоша, много заплачу! Я богатый, много скопил за жизнь, да только потратить не успел. Все для доченьки, для Светочки своей, ничего не пожалею для нее.

Сходство с образом скупого рыцаря усиливалось на глазах. Ночного старомодного колпака не хватало, засаленного халата, свечи в бронзовом массивном подсвечнике и ступеней в подвал, где возле замшелых стен рядами стоят кованые сундуки, а в каждом тускло мерцает золото… Ужас!