Андрей Воронин - Инструктор. Глубина падения

– Но, как я понимаю, вас интересует не только сам Крафт…

– А почему ты так решил?

– Интуиция, – пожал плечами Михаил.

– В общем, – проговорил Паршин, решившись на откровенность, – люди Крафта взяли в заложники сына моего погибшего друга и девушку, которая за ним присматривала. Они были у меня дома. И люди Крафта решили, что это мои дети. Но они и правда дороги мне, как родные.

– Что же вы раньше мне об этом не сказали?! – возмутился Михаил. – Это значит, их и держали в этом микроавтобусе…

– Откуда ты знаешь? – удивился Паршин.

– Я видел в окно, как мальчик пытался выскочить из микроавтобуса. Но его затолкали назад, – сказал Михаил. – Если бы я был в курсе, их уже освободили бы. А теперь это будет сделать сложнее. Но я сейчас же этим займусь.

– Хорошо. Я пока буду в кабинете, – кивнул Эдвард Паршин. – Если ты не сможешь приехать до вечера, перезвони, предупреди.

– Но мне не мешало бы знать одну вещь… – начал Михаил, пристально взглянув на Паршина.

– Да, спрашивай, – кивнул тот.

– Почему Крафт решил взять в заложники ваших детей? Он требует выкуп? – спросил Михаил.

– Нет, – покачал головой Паршин и задумался.

– У вас с Крафтом намечается серьезная сделка и Крафт опасается, что вы его можете подставить? – продолжал высказывать версии Михаил.

– Я не могу тебе этого сказать, – покраснев, проговорил Паршин.

– Зная причину похищения, мне было бы проще действовать, – пожал плечами Михаил.

– В данный момент я ничего тебе сказать не могу, – повторил Паршин.

И тут Михаил нагнулся и чисто профессиональным жестом провел рукой по внутренней стороне стола. Потом подошел к Паршину и, разжав ладонь, показал какую-то маленькую, похожую на паучка железку.

– Что это? – не понял Паршин.

– «Жучок», – усмехнулся Михаил. – Слышали о таком?

– А откуда он здесь?

– Скорее всего, его здесь оставил ваш посетитель, господин Крафт, – в задумчивости заметил Михаил, продолжая осматривать кабинет.

– Крафт? – переспросил Эдвард Паршин, стушевавшись.

– Ну да, – кивнул Михаил. – Очевидно, он хотел знать о вас чуть больше, чем вы ему рассказали. Хорошо, что стол у вас прозрачный. Хотя эту игрушку вполне можно было принять и за простого паучка.

– И что, все, о чем мы с тобой говорили… – бледнея, произнес Паршин.

– Возможно, – пожал плечами Михаил, – но в целях безопасности я сегодня утром поместил в вашем кабинете одну штуку, которая блокирует все или почти все подслушивающие устройства.

– А что, разве такое сейчас у нас есть? – удивился Паршин.

– Есть, – кивнул Михаил.

– Давай не тянуть время, – волнуясь, попросил Паршин. – Я пока что буду в кабинете, обойдусь без тебя. А ты занимайся похищенными детьми.

Михаил ничего не сказал, лишь кивнул и, выйдя, закрыл дверь.

Эдвард Паршин, конечно, был расстроен, но твердость и решительность Михаила подкупала, ему хотелось верить.

Из задумчивости его вывел звонок из приемной.

Лиза, как всегда, слегка нараспев, сообщила:

– Звонил господин Рюмин. Он задерживается. Будет минут через пятнадцать.

Паршин чисто механически ответил:

– Хорошо.

Один из самых влиятельных российских банкиров Жорж Рюмин был его постоянным клиентом. Время от времени он заказывал спецрейсы для транспортировки особо ценных грузов. Чаще всего Паршин даже не знал, что именно было в сейфах, которые люди Рюмина под личным его контролем грузили в самолет. «Меньше знаешь – крепче спишь!» – любил повторять Рюмин.

Единственное, на чем всегда настаивал Грановский, – перед полетом они обязательно вызывали специальную службу с собаками и проверяли весь груз на наркотики. Хотя, как догадывался Паршин, в сейфах были драгоценности. Жорж Рюмин имел связи на самом верху, поэтому все документы у него всегда были в порядке. А расплачивался он более чем щедро. И если нужно, у него всегда имелись наличные. «Ну вот, – подумал про себя Паршин. – Будет чем заплатить адвокату».

Этого звонка Илларион Забродов ждал уже вторые сутки. Он почему-то был уверен, что Ева Грановская должна сама дать знать о себе. И то, что она так долго не звонит, по правде, уже начинало его тревожить.

Так получалось, что обычно все важные сообщения Забродов получал или рано утром, или уже поздно вечером. Как-то он даже пошутил, что после обеда все новости, как и люди, впадают в дрему. Но Грановская позвонила как раз после обеда. Номер, который высветился на дисплее, был не ее. И голос у Евы был какой-то сдавленный и тревожный.