Андрей Воронин - Инструктор. Глубина падения

Информацию, которую ему добудут капитан Красиков и старший лейтенант Карпов, он и сам сможет осмыслить и сделать кое-какие выводы. А для дальнейшей разработки, если заниматься ею, не поставив в известность генерала Громова, придется привлечь кого-нибудь из бывших сотрудников. И у Мещерякова даже были на этот счет кое-какие мысли. Если кто-то из российских бизнесменов действительно занимался и, по всей видимости, теперь занимается поставками оружия на Ближний Восток, не хотелось бы, чтобы этот канал поставок был перекрыт чужими руками. Ведь если пилот-агент, как он понял из слов генерала Громова, остался жив, значит, он будет заниматься изучением путей поставок оружия, и за рубежом о местных «воротилах» могут узнать раньше, чем у них в конторе. А кто знает, кому именно поставляли оружие местные горе-бизнесмены? Спрашивать будут с них, точнее даже, с него, полковника Мещерякова, так как именно их отдел занимался в свое время теми, кто продает оружие. Жаль, что многие дельные сотрудники ушли в отставку. Хотя полковник Мещеряков точно знал, что бывших сотрудников ГРУ не бывает.

Илларион Забродов понимал, что нувориши, особенно российские, не привыкли себе ни в чем отказывать. И если этот авиамагнат Паршин действительно пожелал заполучить уникальную книгу, он наверняка не отступится. Так что если не он сам, то его люди не дадут покоя.

Уезжая за город, оставлять книгу дома было рискованно, но и нести ее в выходной день с самого утра в банк было тоже небезопасно. У настоящих, по-богатому оплаченных злодеев найдется минимум десяток способов, чтобы извлечь ее из банковской ячейки. Нужно было придумать что-то неординарное. Забродов очень любил русскую поговорку «Утро вечера мудренее». И в этот раз она тоже его не подвела.

Отъезжая рано утром, еще затемно, за город, он упаковал книгу в картонную коробку из-под печенья, завернул в оберточную бумагу, положил в обычный целлофановый пакет и позвонил своему соседу по лестничной площадке – пожилому почтенному господину по фамилии Грановский.

Поселился он здесь недавно, но почему-то сразу решил поближе познакомиться с Забродовым и пригласил его на чай. Дмитрий Палыч Грановский, седой, слегка лысоватый, в очках, с аккуратно подстриженной профессорской бородкой, оказался бывшим проректором одного из технических вузов и к тому же заядлым шахматистом. И Забродова он пригласил к себе, как скоро стало понятно, с явной перспективой играть по вечерам в шахматы. Пока что, правда, сыграли они всего пару партий. Одну выиграл Грановский, вторая окончилась, можно считать, вничью. За игрой Грановский, который и дома ходил не в спортивном, а в отглаженном выходном костюме и светлой рубашке, успел рассказать, что у него есть сын, который, по его словам, занимается какими-то секретными разработками в авиации и заработал отцу, как выражался сам Грановский, на «двухкомнатный рай». Правда, сын остался жить с женой и маленьким сыном в бывшей отцовской, профессорской то ли четырех-, то ли пятикомнатной квартире. Но Грановский был не в обиде.

Как ни нахваливал сосед своего сына, Забродов так ни разу его и не видел. А вот невестка Грановского Ева, милая, чуть полноватая, голубоглазая молоденькая блондинка аккуратно приезжала по два раза в неделю. Убиралась, стирала, готовила и по всяким хозяйственным мелочам по-соседски несколько раз даже заглядывала к Забродову. Однажды забыла ключи и, поскольку Грановский как раз куда-то вышел, попросила передать ему пакет с провизией.

В общем, когда Забродов позвонил Грановскому и, войдя в квартиру, отдал на хранение пакет, тот ничего не стал расспрашивать, а просто с готовностью забрал его и положил на верхнюю полку шкафа в спальне. То, что Забродов заявился к нему ни свет ни заря, его ничуть не удивило. Как всех стариков, его мучила бессонница, просыпался он обычно даже летом затемно.

– Я человек более чем пожилой. Если со мною что-то случится, вы сыну моему или невестке Еве скажете, они вам вернут пакет, – проговорил Грановский строго.

И когда через три дня, вернувшись домой, Илларион Забродов позвонил в соседнюю квартиру, дверь ему открыла одетая в черное невестка Грановского Ева. Он сразу подумал, что старик его, увы, не дождался.

Однако не успел он высказать соболезнования, как в прихожей появился сам Грановский, тоже в траурной черной рубашке. Ничего не сказав, он нырнул в дальнюю комнату и вернулся с пакетом.