Саша Южный - Короли улиц

Вечер подошел и поздоровался. Узбек молча протянул ему руку, не отрываясь от пиалы. Вечер сел рядом. Узбек продолжал пить чай, молча рассматривая его.

— Почему так называется — чайхана? — нарушил молчание Вечер.

— Потому что чаю — хана! — ответил Узбек и перевернул пустую чашку вверх дном. — Но ты же не для того пришел, чтобы об этом у меня спросить?

— Да, — кивнул Вечер. — Тренироваться не смогу. У меня ситуация.

— Вижу, — сказал Узбек, окидывая узкими глазами физиономию Вечера. — Помощь нужна?

— Да.

— Кто это сделал?

Вечер потрогал распухшую скулу.

— Дешевки нанятые. Трое. Макс хотел, чтобы меня с концами загасили. Не получилось. Он уже до этого хотел меня отделать, вместе со своим приятелем. Приволокли с собой какого-то прихлебалу. Здоровый, гад. Едва отбился.

— Почему раньше не сказал? — спросил Узбек.

— Думал, сам разберусь. Дешевки они, хоть и богатые.

— Хороши дешевки, чуть не прибили.

— За папины деньги, — сказал Вечер.

— А кто у этого Макса папа?

— Говорят, у него самый крупный банк в области.

Узбек присвистнул:

— Уж не Ольстен ли? Если так, то все усложняется.

Вечер промолчал.

— Значит, их было трое, — уточнил Узбек.

— Да. Все старше меня.

— И они хотели тебя убить?

— Да.

— Некрасиво, — сказал Узбек. — Ты запомнил их?

— Еще бы.

— Вот что, сейчас я отвезу тебя домой. Сиди не высовывайся, пусть думают, что тебя прибили. По дороге расскажешь, что ты с этим Максом не поделил, и заодно опишешь мне типов, которые хотели тебя убить.

Узбек высадил его возле дома, сказал на прощание:

— Не печалься, что-нибудь придумаем, — и унесся на своей спортивной «мазде».

Вечер постоял у подъезда и пошел в дом.

Он просидел в квартире шесть дней, выбираясь только за продуктами. За это время он не раз вспомнил девчонку с фиолетовыми глазами. «Это от безделья», — думал Вечер.

На седьмой день под окном просигналила машина. Вечер спустился вниз. В «мазде», кроме Узбека, сидел Шеф.

Узбек пожал руку Вечеру и спросил:

— У тебя сегодня тренировка?

— Да.

— Сходи обязательно. Получишь много удовольствия.

Узбек подмигнул Вечеру, переглянулся с Шефом, и на лицах обоих появились ухмылки.

— Хотел бы я посмотреть на рожу Макса, когда он тебя увидит. Ведь он думает, что ты уже неделю как на том свете, — хмыкнул Шеф.

— Но это не единственный сюрприз, который его ожидает, — добавил Узбек. — Кстати, как твои ушибы?

— Нормально, — ответил Вечер.

— Тогда завтра в двенадцать жду тебя на тренировку.

Сумерки были фиолетовыми, как взгляд той девчонки. Вечер, подумав это, сплюнул и выругался:

— Наваждение, твою мать!

У входа в зал опять стоял «феррари».

«Отремонтировал», — равнодушно подумал Вечер.

Он, чуть припоздав, вошел в зал последним и сразу увидел Макса. Тот тоже заметил его и на полуслове оборвал разговор с Машинским. Оба уставились на Вечера, вытаращив глаза.

Тот ухмыльнулся и встал в строй.

На сей раз они замечали его, да еще как замечали — всю тренировку то и дело поворачивали головы в его сторону.

Потом возле Вечера появился Леон.

— А я, честно говоря, думал, что с тобой что-то приключилось. Макс здесь хвастался, что те, кто машину изуродовал, получили свое. И ты как раз пропал. Я и подумал…

— Ему хотелось бы, чтобы так было, но кишка у него тонка, — ответил Вечер, думая о том, что видеть два часа подряд изумленную рожу Макса — слабоватая компенсация за такие побои.

Не исключено, что он снова повторит попытку убрать его. Правда, Узбек сказал, что будет еще какой-то сюрприз, но что-то Вечер его пока не замечал.

Но сюрприз был. Причем такой, от которого у слабонервных дыбом встали волосы, а с Максом случилась истерика. За рулем его машины, держа руки на руле, сидел покойник. На груди его была табличка с надписью: «Макс, мы тебя ждем».

Даже у Вечера мурашки по коже побежали, когда он, растолкав толпу, подошел ближе к машине. В покойнике он узнал одного из тех типов, которые били его на мосту.

Кто-то сказал, что надо вызывать милицию. Вечер потихоньку отработал назад и выбрался из толпы. Он прошел вперед по улице, поймал частника и уже через полчаса был на том самом холме, где Чепер дал ему имя.

Солнце почти зашло. Видна была лишь самая его кромка, стремительно уходящая за пылающий горизонт. Вечер неотрывным взглядом смотрел туда и впервые в жизни думал о том, что смерть может быть не просто чьим-то уходом, она может стать аргументом в споре. И такое было для него ново.