Саша Южный - Короли улиц

К нужному месту он вышел, когда уже рассвело. Вечер остановился, обвел глазами покосившиеся дома, потом подошел к одному из них. Кажется, в этом доме они и обитали. Внутрь Вечер даже не стал заходить, и так было понятно, что здесь никто не живет. Отчего-то стало грустно. Он миновал дом и отыскал сарай, в подвал которого они когда-то скатили мотоцикл. Вечер не очень надеялся найти его там, но меч, который он прятал сам, мог быть еще на месте.

Он отставил в сторону приваленную к входу дверь и вошел. Потом достал спички и зажег одну. Вход в подвал был завален ржавыми кусками кровельного железа. Раскидав его, Вечер распахнул двери, спустился вниз и затем зажег еще одну спичку. Подвал тоже был завален разным хламом, он стал его разбирать и очень удивился, когда из-под груды полусгнивших ящиков, досок и кусков рубероида тускло блеснуло крыло мотоцикла.

Он разгреб остатки хлама и увидел «агусту». Мотоцикл лежал на боку, на двух старых покрышках. Вечер еще раз чиркнул спичкой и провел по запыленному бензобаку пальцем. Мотоцикл был в смазке. Вечер поднял его, подкатил ближе к лестнице и поставил на подножку, затем отодрал доску в том месте, где бетонные стены переходили в деревянный потолок, и сунул в щель руку. Меч был на месте. Вечер достал его, поднялся по лестнице и вышел из сарая.

Вытянутый из ножен клинок остро блеснул в заметно посветлевшем воздухе, и на Вечера вдруг нахлынули воспоминания. Он постоял несколько минут, глядя, как впереди, в полной тишине, разгорается над лесом узкая полоска зари, потом взмахнул мечом — клинок с шипением рассек воздух — и, убрав его в ножны, задумался. В голову лезли непривычные мысли.

Чепер когда-то сказал: «Какое имя, так и жить будешь». А как он жил? По-разному, но, кажется, правильно. По крайней мере, упрекнуть его не в чем. Он смог отомстить за друзей, никого не предал, ни перед кем не унижался и не нарушал своего слова. У него были красивые девушки, он стал чемпионом.

Когда взошло солнце, Вечер решил, что надо раздобыть бензина, и, спрятав меч, двинулся в сторону Тарусы. Он шагал по узкой, подмерзшей за ночь тропинке, чувствовал тепло взошедшего солнца и думал о людях, которые когда-то приютили его здесь. Они были лучшими из всех, кого он встретил после того, как отъехал на байке от дома Зарины. Где они, что с ними? Прошло уже больше десяти лет.

Он дошел до заправки, купил там еды, масло для мотоцикла, ветошь и канистру бензина. До грунтовки его довез инвалид на «запорожце».

«Заведется ли?» — думал он, спускаясь в подвал.

Сначала Вечер убрал смазку с мотоцикла, затем залил в бак бензин, проверил зажигание.

Двигатель «агусты», прочихавшись и задымив все вокруг, все-таки заработал. Вечер вылез из подвала, кашляя и отплевываясь, но с довольным лицом. Потом он затопил печь в одном из домов и, подыскав подходящие доски, устроил пологий подъем из подвала.

На самом малом газу выкатив из него мотоцикл и оставив его под окном, Вечер вошел в дом и, подбросив в печку дров, стал ждать, когда в комнате потеплеет. Глядя в окно, он думал, что теперь, когда ни одна живая душа в этом мире не знает, где его искать, он просто Вечер, человек без всяких приставок, ни с кем и ничем больше не связанный, вольный делать все, что только вздумается. И это ему нравилось. Потом он уснул на деревянном топчане.

На трассу за Тарусой Вечер выехал в час дня и сначала держал чуть больше ста километров в час, а потом, привыкнув к скорости, добавил газа.

Стрелка на спидометре показывала сто пятьдесят. Мимо мелькали деревья, ветер трепал его волосы. У Вечера было такое ощущение, словно он вернулся в свою юность.

К концу дня он проехал шестьсот километров, а когда стало смеркаться, завернул в придорожный кемпинг.

«Агуста» в этих местах по-прежнему казалась экзотикой, на мотоцикл обращали внимание, но на этот раз никто не сомневался в том, что он владеет им на законных основаниях.

Из кемпинга Вечер выехал рано утром. Ему оставалось покрыть еще семьсот километров.

Здесь стояла настоящая весна. Уже лопались почки на деревьях и подсыхала грязь. Вечер загнал мотоцикл на гостиничную стоянку, снял с себя куртку и остался в свитере. До города оставалось всего несколько километров. Он хотел заехать в него не как вернувшийся беглец, а как полноправный член общества.

Гостиница была частной. Он снял номер, принял душ и побрился, потом почистил одежду и некоторое время лежал на кровати в раздумье.

Через два часа Вечер вывел «агусту» со стоянки. Помытая сторожем, она сверкала, как новая. Впрочем, она и была такой, пробег составлял всего несколько тысяч километров.