Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь

— Успокойся. Прежде надо подготовиться. Я тут принесла кое-что посущественнее, чем вино.

— Что же ты раньше не сказала! — почти разозлился Терпухин и подумал: «Стыдится… Это хорошо…»

Голодный волк, обитавший в Сычином балке, встал, потянулся, ощерился и выпрыгнул из ямы, где у него было логово. Волку пора было идти на охоту. Волчица и трое волчат спали, сбившись в кучу и грея друг друга. Когда волк перед уходом заглянул в яму, волчица подняла голову, облизала волчат и снова накрыла их головой.

Приплод был ранним, и, по причине отсутствия пищи, один волчонок, четвертый, умер. Волчица долго ворочала его лапой, недоумевая, что с ним случилось, затем отнесла в камыши, к самому глухо булькавшему ручью, и закопала.

Волк побежал по балку, добежал до ручья и стал жидко лакать воду. Он был очень старый и очень осторожный: вздрагивал от малейшего шума, всецело под чиненныймогучему древнему инстинкту, приказывавшему ему выкормить оставшихся волчат.

Зверь выбрался из Сычиного балка и побежал по полю, принюхиваясь к человеческим следам, зарываясь носом в траву и фыркая. Все пугало его: и далекие огни селений, и изредка гудящие в небе самолеты; ему казалось, будто в селениях люди собираются устроить на него облаву, а в самолетах везут охотников. Волк был не молод, и чутье у него ослабело, так что, случалось, он приходил домой без добычи, чего с ним никогда не бывало в молодости. Но он по-прежнему был силен. Волк еще мог задрать и утащить теленка или крупного барана, а при случае завалить и лошадь. Но ни овцы, ни телята, ни лошади не были на свободном выпасе — люди боялись оставлять скот по причине возможных грабежей с юга. Приходилось искать падаль, охотиться на мышей или же пожирать весь помет зайчихи.

Недалеко от волчьего логова, у дороги, стоял хутор. Там было много лошадей и человек, любивший стрелять. Волк никогда не подходил к этому хутору, боясь оставить там свои следы и навлечь на себя гнев этого человека. Человек, должно быть, раньше служил в армии, потому что каждый раз, прежде чем умыться из умывальника, выскакивал на улицу по пояс голым и, тряся животом и жирными и толстыми, почти как у женщины, белыми грудями, кричал: «Рота, стройсь!»

Волк помнил, что прошлой осенью около хутора паслось стадо овец, теперь их охраняла большая злая собака. Когда овцы блеяли, волку казалось, что они насмехаются над ним. Но, как ни мучил волка голод, он думал только о том, чтобы не выдать своего присутствия, потому что совсем рядом находилось логово с волчатами.

Волк бежал, иногда останавливался, зажимал толстый, как полено, хвост между ног, втягивал через ноздри воздух и чутко прислушивался, надеясь на удачу.

Вот он подбежал к станице. Ветер дул с севера, и станичные собаки не учуяли его. Если бы это случилось, они давно бы подняли несусветный брех. Волк надеялся, что где-нибудь на задворках он сможет найти хоть какую-нибудь добычу. Неожиданно его внимание привлекли странные звуки, доносившиеся с располагавшегося на возвышенности хутора. Ранней весной волк бесчисленное множество раз пробегал мимо этого хутора, еще раньше несколько раз обследовал его. Хутор был давно брошен, там не было ничего съестного для волка, поэтому он уходил охотиться на восток от Сычиного балка и не забегал сюда, на хутор. И вот теперь оттуда доносились звуки, определенно подсказывавшие, что там что-то есть.

Волк подбежал ближе к хутору, осторожно пролез сквозь колючую Проволоку изгороди, вбежал в сад и, крадучись, подобрался к стене сарая. Волк услышал перестук лошадиных копыт. В сарае была лошадь. Волк обежал сарай и через щель двери учуял острый запах лошадиного навоза. Волка настолько мучил голод, что он уже представил себе, с какой жадностью он впился бы в брюхо лошади, и от таких мыслей зубы унего самопроизвольно защелкали, а глаза словно зажглись в сумерках.

Смутно серый хищник догадывался, что лошадь в этом сарае появилась не зря. Возможно, в доме поселился человек. Волк подбежал к дому. Так и есть: повсюду чувствовался запах человека, везде были его следы. Волк неслышно обежал дом и даже, приподнявшись на задних лапах и упершись передними в окно, заглянул в него. При этом коготь царапнул о стекло. Зверь смотрел в окно долго, очень долго, но так ничего и не увидел. Подходить же к другому окну, в котором метался маленький язычок пламени, хищник не решился. Старый и опытный, волк предпочитал не приближаться к огню.

Вернувшись к сараю, зверь взобрался на пристройку к нему, потом вскарабкался на крышу, намереваясь продрать ее и добраться до лошади.