Платон Обухов - Спарринг со смертью

— Ты собираешься доказывать мне, что вы заплатили несколько тысяч долларов только за то, чтобы перебросить через границу две банки мочи?! — заорал капитан. — И ради этого вы пошли ночью?! Из-за двух банок мочи?! — Он кричал так громко, что его можно было услышать в соседнем ущелье. — Ты хочешь сказать, что эти две банки нельзя было вывезти легально?! Да за кого ты меня держишь, дерьмо?!

— Я не сказала вам всего, господин капитан. — Нине стало страшно, она поняла, что сейчас из них примутся выбивать деньги… Она пожалела, что, не торгуясь, согласилась набавить тысячу долларов за то, чтобы их перевезли в Грузию. Тем самым она лишь разбудила жадность Сурена и других подонков — его друзей и знакомых. Мерзавцы решили, что, коль скоро она в состоянии заплатить им так много, значит, прихватила с собой раз в десять больше.

Нина моталась между двумя селениями, разыгрывала жалкие представления то в баре, то в закусочной, не понимая, что все это время ее рассматривали, словно в лупу, и с циничным расчетом выявляли пределы, до которых она готова пойти. Теперь она понимала эту игру…

— Дело в том, что это — очень ценное снадобье… Оно способно лечить многие виды кожных заболеваний. Мы опробовали его на нас самих и хотели предложить его на продажу. Если бы мы везли его обычным путем, нам пришлось бы открыть секрет нашего изобретения…

— Эта дрянь — не что иное, как ваша собственная моча?! — прищурился капитан. — Так, кажется, ты мне сказала, маленькая сучка?!

— Это действительно наша моча, отстоянная и процеженная… вместе с различными добавками. В них, в общем-то, все и дело… — лепетала Нина. Она уже проклинала себя за выдумку… за то, что она не потрудилась изобрести что-то более мудреное, от чего не веяло бы за версту фальшивкой…

— Не неси чушь! — скрипнул зубами капитан. — Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня! Эти две банки мочи не могут стоить пять тысяч долларов, как бы дорого вы ее ни продавали… Ты врешь, падла! Ты опять испытываешь мое терпение! Говори, где ваши деньги, где они спрятаны — иначе тебе не уйти живой! И твоей подружке тоже!

— Вот все наши деньги. — Нина указала на осколки банок, на свою блузку, облитую мочой. Ей было холодно, потому что она стояла перед пограничниками совсем нагая — очень холодно, на стыд ей было наплевать. Но в душе она уже решила твердо идти до конца и была готова сдержать свою клятву. Она не знала только, когда иссякнут ее силы и она сломается. Она могла только молиться, чтобы этого не произошло.

— Сейчас мы будем бить тебя, как собаку, — проскрежетал капитана. — Твою подругу — тоже. Мы будем бить вас до тех пор, пока вы не запоете. Тогда я с удовольствием послушаю ваши песенки, в которых вы будете рассказывать о своих деньгах и о том, где вы их спрятали. Думаю, у вас не возникнет проблем с голосами…

— Давай, давай. Я дам тебе еще попить. Только приведи ее в чувство! — услышала Нина голос капитана.

Она ощутила, как ей на лицо льется что-то теплое и едкое. Она сморщилась, почувствовав неприятный запах, и открыла глаза.

— Ну вот… я всегда говорил, что обоссать человека — гораздо лучше, чем облить его ведром холодной воды, — воскликнул капитан. Старшина застегивал ширинку. — Ну, поднимайся, маленькая дрянь! Хватит валяться!

Нина с трудом приподнялась на локтях. Ее мутило, голова раскалывалась от боли. Она с трудом соображала, что происходит. Ей ужасно хотелось пить. Но, проведя языком по губам, она лишь слизнула несколько капель солдатской мочи.

Внимательно наблюдавший за ней капитан улыбался:

— Правильно, лижи, это питье должно тебе понравиться… ведь ты же постоянно пьешь его, да еще и втираешь в кожу… Для тебя это — самый лучший коктейль! — Он щелкнул пальцами: — Ну, ладно, хватит валяться!

Нина не могла подняться самостоятельно. Все ее тело было в ссадинах. Стоило ей напрячь мускулы и попытаться встать, как голова закружилась, и она снова рухнула на землю.

Старшина грубо подхватил ее и поставил на ноги.

— Посади их в машину. Обеих, — скомандовал офицер.

— Может, стоит обработать их еще разок? — с надеждой в голосе осведомился старшина. Капитан с презрением покосился на него:

— Больше они ничего не скажут. Неужели ты не видишь, что они обработаны до предела? Больше из них ничего не выжмешь… Все, собирай их и вези наверх. Кинешь им какую-то одежду, чтоб было в чем унести отсюда ноги… — Капитан схватил жесткими пальцами подбородок Нины: — Я отпускаю тебя, маленькая дешевка… только потому, что у меня — доброе сердце. Сунешься к границе еще раз — схлопочешь пулю в лоб…