Платон Обухов - Спарринг со смертью

Деньги в этой сфере вращались очень неплохие, и это на фоне все повышающегося спроса на отечественную порнопродукцию.

Сунув руки в карманы, Казбек медленно брел по улице. Столичная Москва вызывала в нем особое чувство. Екатеринбург тоже был немалым городом. Но по сравнению с Москвой он все же был провинцией.

Москва обладала иным, ни с чем не сравнимым качеством… Адутов шел и всем своим существом ощущал, насколько больше здесь всякого рода возможностей… Если бы только он мог расставить свои сети… Но он прекрасно знал, что город давно и жестко поделен и что даже сборщиков пустых бутылок контролируют, собирая с них дань. И малейшая попытка вмешательства в эти дела будет немедленно пресечена.

„Екатеринбург — это все, что мне реально светит. Может, потом я сумею перебраться в Москву… но сейчас мне рано даже мечтать об этом“, — уныло подумал Адутов. И тут же взбодрился, заметив проходящую мимо симпатичную девушку. Он улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ, и настроение у него улучшилось. Он вновь ощутил себя завоевателем, который может добиться в этом городе успеха.

Не грех и помечтать… На большее он замахиваться не мог — он вовсе не желал, чтобы ему открутили голову.

Но что-то помельче вполне можно провернуть. Чтобы кровь поиграла.

…У магазина „Польская мода“ шла бойкая торговля цветами, мороженым, помидорами и апельсинами, а также печатной продукцией: книгами, газетами, журналами.

От нечего делать Казбек заглянул внутрь… В магазине женщины концентрировались у отдела бижутерии, какие-то туркмены примеряли кожаные пальто. Повсюду люди, люди, люди. „Взять бы автомат, да и расшмалять их всех, волков“, — подумал качок. Подобные злобные мысли время от времени посещали его при виде большого скопления людей. Он и сам не понимал, откуда это берется. Но когда он разглядывал снующих людей и представлял, как, подкошенные автоматными очередями, они падают, истекая кровью и пытаясь с выпученными глазами увернуться от пуль, он испытывал нечто похожее на оргазм. Граница между фантазией и реальностью стиралась в сумеречном сознании бандита…

Он задержался перед пунктом обмена валюты на первом этаже универмага. Рядом крутились двое карманников — Казбек сразу вычислил их наметанным глазом. Заметил он и пару женщин, предлагавших обменять валюту по чуть более выгодному курсу. В общем, обычная картина.

Адутов прищурился. В голове у него созревал план. Впрочем, он не отличался долгим переходом от слов к делу. Особенно когда речь шла о насилии или наживе.

Он нащупал в кармане деньги, вытащил сотню долларов и подошел к одной из женщин.

— Поменяешь? — вполголоса осведомился он.

Выхватив из рук Адутова американскую купюру, женщина мгновенно отсчитала рубли. Он выгадал на более благоприятном курсе около двух долларов. Но самое главное — ему хватило мгновения, чтобы краем глаза заглянуть в бумажник женщины. В нем должно были уместиться несколько тысяч.

Адутов отошел в сторону и сделал вид, будто внимательно изучает отдел мужских головных уборов. Он даже попросил дорогую клетчатую кепку и примерил ее перед зеркалом. „Если у первой дуры в бумажнике столько денег, значит, у второй их должно быть не меньше. Надо только выяснить, есть ли у нее охрана“, — соображал Казбек.

…Через полтора часа вторая женщина, посмотрев по сторонам, двинулась к выходу. Казбек вышел следом.

Женщина не проявляла признаков беспокойства — не озиралась, не нервничала. Характерного крепыша с оттопыренными руками рядом с ней не было. Она спокойно проследовала в метро. Глядя на нее, невозможно было представить, что она тащит в кошельке значительную сумму денег. До Казбека дошло: она потому и была так уверена в себе, что ничем не выделялась, вела себя скромно, пользовалась метро… „Поразительная концепция! — восхитился качок. — Сколько таких вот „серых мышей“ путешествует по Москве при деньгах и с ценностями!“

Через две-три остановки женщина вышла из вагона и направилась к эскалатору.

Вскоре она уже входила в подъезд пятиэтажного обшарпанного дома. Адутов, проскользнув за ней в темный проем подъезда, выхватил из-за пазухи кусок трубы, обмотанный пестрым целлофановым пакетом, и ударил женщину по темени. Он аккуратно подхватил ее, опуская на пол, чтобы она несильно ударилась и не наделала лишнего шума. Распотрошив сумочку и карманы пальто валютчицы, он выбежал на улицу. Через двадцать минут он ехал на метро в сторону центра. В его бумажнике прибавилось дензнаков на сумму в шесть с половиной тысяч долларов.