Владимир Ераносян - Бойня

Фельдъегерь доставит письмо к КПП Военно-дипломатической академии, именуемой знатоками «Консерваторией». И передаст в руки сыну.

…Генерал стоял в парадной форме перед зеркалом. Старая эмблема с летучей мышью на рукаве. Личное оружие – в руке. Дуло у виска. Выстрел. Нет больше генерала…

Его хоронили за оградой Троекуровского кладбища. Без залпа почетного караула. В присутствии лишь ближайших соратников. Жена на похороны не явилась, сославшись на высокое артериальное давление, артистично назвав свое состояние «мигренью». Сын не мог скрыть слез. Полковник Дугин молчал. Именно он взял на себя все организационные хлопоты. Купил гроб, нанял катафалк и пытался договориться с батюшкой об отпевании.

– Пушкина ведь отпевали. А дуэлянты приравниваются к самоубийцам, батюшка… – уговаривал перед похоронами Дугин.

– Поэт раскаивался и исповедовался перед кончиной, а Марину Цветаеву довел до рокового шага голод, истощение и моральное, и физическое. Помешательство, так сказать. Да и ходатайствовали за нее из епархиального управления. А ваш генерал – некрещеный даже. – Батюшка кладбищенского прихода не соглашался ни в какую.

– А Есенин? Его ведь отпевали… – демонстрировал свои ритуальные познания полковник.

– Так его в питерском «Англетере» чекисты удавили, такие ж, как твой генерал. Вы что ж, думаете, он по своей воле, добровольно из жизни-то ушел?

– Думаю, да. Баба довела. Танцовщица Айседора Дункан. А мой генерал – не чекист, батюшка, он военный разведчик.

– По мне так одно и то же. А на Есенина поклеп не наводи.

– Не в моего ты бога верила,

Россия, родина моя!

Ты, как колдунья, дали мерила,

И был, как пасынок твой, я.

– Это Есенин, батюшка. И он ушел из жизни сам. Отпойте генерала!

– Нет!

Ни аргументы, ни крупные купюры в валюте не смогли убедить священника, что генерал наложил на себя руки не в результате гнева или холодного расчета, ропота или неверия в милость Господа, хулы и богоборчества. Старец был непреклонен и неподкупен.

Памятник водрузили сразу, он был без креста и фотографии покойного. Могилу выкопали как-то небрежно. Гроб клали косо, едва не перевернув. Дорогой венок был лишь один – от спецназа ГРУ. Перед тем как пригласить присутствующих на поминки, Дугин увидел кладбищенскую крысу, посчитав ее появление хорошим знаком.

Впервые в жизни полковник Дугин летел на частном самолете. Это был Dornier 328 VIP. Комфортно, ничего не скажешь. Белые кожаные кресла, каких нет у него дома, стол из ореха и ковролин с гербом Тироля. Приветливая бортпроводница поднесла коньяк. Он выпил очередную порцию за милых дам, глядя на пародийный портрет графини средневекового Тироля Маргариты, больше похожей на мужчину в женском одеянии. Такая дама любого мужика нокаутирует.

Осушив бокал, он попросил виски, чтобы выпить за здравие всех некрасивых женщин мира, сообщив при этом стюардессе, как ей повезло, что она такая красотка.

– Виски и коньяк вместе? – улыбнулась девчушка в смешной пилотке, скроенной по образцу люфтваффе.

– Ничего страшного. И не такое мешал в лейтенантскую бытность, особенно в Афгане…

В ладони Дугин мял визитку, которую всучил ему генерал Кораблев за день до того, как застрелился. Эта была визитка человека, на чьем самолете и к кому в гости летел действующий полковник ГРУ Дугин. Официально он летел в отпуск в Австрийские Альпы покататься на лыжах. Неофициально – на встречу с высокопоставленным пенсионером, пенсии которого оказалось достаточно не только для содержания частного авиатранспорта, но и целой армии вооруженной охраны.

Именно так. В аэропорту полковника встречали семь английских джипов «Рэндж Ровер». По старой привычке он пересчитал личный состав – ребят было ровно двадцать человек. Выправка военная. Почти все русские. Два-три немца и один негр, которого было трудно не выделить – уж очень похож на Анелька – французского футболиста. Дугин давно болел за ЦСКА, а Жирков, хоть и метался теперь между «Челси» и «Анжи», числился практически в его кумирах. Еще свежи в воспоминаниях были те два гола, которые вкатили Жирков и Анелька «мясу» на матче «Спартак» – «Челси». Дугин тогда находился на трибуне и сорвал глотку. Сорвал, крича на английском языке и находясь в толпе английских болельщиков. Развлечение что надо. Спартаковские фэны, включая «фирму Фратрия», смотрели голодными глазами, а он щекотал свои нервы! Ощущение незабываемое…