Сергей Зверев - Пираты государственной безопасности

Не остается сомнений и в том, что ребята предприняли попытку нейтрализовать кавказца. По какой причине попытка не удалась – я не знаю, но уверен в одном: сейчас последует вторая очередь выстрелов.

Короче, в моем распоряжении остается не более секунды.

И я рву из укрытия на помощь своим парням…

Вскидывая неудобный малогабаритный автомат, мечтаю об одном: чтобы этот малоэффективный под водой кусок металла произвел хотя бы один выстрел. Хотя бы один!

Нажимаю на спусковой крючок.

Автомат, дрогнув, изрыгает из себя пузырь с газами и… кажется, выплевывает из ствола пулю. Именно выплевывает, потому что дальше трех метров обычная пуля прошить толщу воды на глубине не способна. По определению не способна, как бы мне этого ни хотелось.

Силуэт дергается и затихает, медленно опускаясь на пол коридора и выпуская из башки, подобно кальмару, чернильное облачко.

Яркие лучи двух фонарей бьют по глазам и тут же лихорадочно начинают двигаться, приближаясь ко мне.

– Арнольдыч!! – слышу я радостный возглас Фурцева.

«Тихо! – вскидываю руку и, отведя в сторону слепивший фонарь, указываю на твиндек. – Второй там?»

Пловцы дружно кивают.

Я дожидаюсь Георгия, разоружавшего убитого кавказца, и жестом приглашаю коллег следовать за мной.

Жук с Фурцевым молчат. Молчат и с надеждой смотрят на нас – опытных боевых пловцов, неоднократно попадавших в жуткие переплеты и всякий раз находивших единственно правильное решение.

«Почему бы не дождаться Тимура и не нашпиговать его пулями?!» – читаю справедливый вопрос на их лицах.

«Пошли-пошли! – тороплю я. – Он еще свое получит…»

Георгий провожает Игорька и Мишку в наше временное убежище – отсек станции углекислотного пожаротушения. В отсеке уже давненько наслаждаются относительно свежим воздухом Алексей с Виталием, но свободное место имеется. Так же, как и запас воздуха в баллоне от пускореверсивного устройства.

В спасительный отсек я не иду, а занимаю позицию неподалеку от машинного отделения – в одном из соседних с ним помещений. Потушив фонарь и приготовив на всякий случай двухсредный автомат, принимаюсь ждать Тимура…

Ждать в тишине и абсолютном мраке приходится несколько минут.

Изредка бросая взгляд на дисплей компьютера, я осторожно выглядываю в коридор в надежде заметить в дальнем конце блуждающий желтоватый свет.

Наконец левая стена озаряется всполохом.

«Идет!» – отодвигаюсь я подальше от коридора.

Луч беспорядочно и нервно мечется по узкому пространству. До моего слуха доносятся знакомые звуки: пощелкивание и шипение клапанов подачи газов, шуршание дыхательного мешка, присоединенного к канистре с поглотителем, «грохот» проталкиваемой через шланги смеси.

Прослушав какофонию звуков, определяю: «Идет один. Дышит тяжело и неровно. Испуган и очень торопится…»

Несомненно, это Тимур.

Когда свет исчезает, выглядываю из укрытия.

Кавказец доходит до входа в машину и, развернувшись, останавливается…

Вид его довольно жалок: в левой руке он держит тяжелый чемодан, обхватив правой автомат и фонарь, поводит ими, освещая нутро машинного отделения, застывшая у проема полусогнутая фигура источает неуверенность, усталость и все тот же страх.

Тимур долго изучает искалеченное взрывом помещение, не решаясь зайти внутрь. Вероятно, опасается устроенной нами засады.

Дурачок…

Чтобы завалить его, достаточно выпустить из «АДС» единственную пулю – видимость, дистанция, позиция позволяют сделать это легко и непринужденно. Однако наш с Георгием замысел предусматривает иной ход событий.

Наконец Тимур собирает волю в кулак и решается рвануть через машину к пробоине.

Когда он исчезает в проеме сорванной металлической двери, я снова смотрю на дисплей компьютера. Точнее, на его верхнюю часть, где высвечиваются часы и минуты.

«Нормально, – покидаю наблюдательный пункт, – пока дойдет до поверхности, пока его подцепят в катер, пока доставят и поднимут на борт «Фурии»… Нормально».

Добравшись до нужной палубы, вхожу во второй отсек станции углекислотного пожаротушения.

Уцепившись за трубопроводы, три пловца и два охранника болтаются в небольшом воздушном пузыре, освещенном ради экономии энергии аккумуляторов единственным фонарем. Труднее всего приходится Алексею – дабы поддерживать голову на поверхности, он держится за арматуру и трубы обеими руками.

Товарищи встречают меня крепкими рукопожатиями и радостными возгласами – уж теперь-то незачем соблюдать режим «радиомолчания».