Сергей Зверев - Пираты государственной безопасности

– Я глазам своим не поверил! – оправдывался Жук. – Смотрю, вроде наш командир по причалу вышагивает. Но откуда, думаю, он здесь?!

– Нам ведь ничего про вас не говорили, – вторил ему Игорь Фурцев. – Ни одного намека.

– Зато мне в Москве про вас шепнули. И даже фотки показали.

– Значит, ты знал, что мы на «Фурии»?! – гремел Устюжанин.

Я широко улыбнулся и постучал по боку дорожной сумки, где тихо плескался в бутылке крепкий алкоголь:

– Знал и готовился к встрече.

Внезапно на последних ступенях трапа мой старый товарищ притормозил и сказал, заметно понизив голос:

– Женя, ты нашел Горчакова?

– Нет. Пытался дозвониться, но старик постоянно недоступен. Понятия не имею, куда делся.

– Мы тоже пытались связаться с ним, пока у нас не отобрали мобильники… Слушай, у него ведь был второй телефон, по которому он «бакланил» с друзьями и близкими. Мы-то его номера не знаем, а тебе он вроде озвучивал, на всякие пожарные.

– Номер есть, только проку от него ровно столько же. Набирал раз тридцать – результат нулевой.

– А номер телефона дочери?

– Его у меня нет.

– Черт! Ну и влипли же мы…

– В чем дело? Почему такое настроение?

– Понимаешь, – почти шепотом произнес Георгий, – нам тут ни хрена не доверяют.

– Почему ты так решил?

– Во-первых, раскидали по разным каютам, и теперь в соседях у каждого минимум по одному испанцу. Во-вторых, на борту «Фурии» заправляют пятеро кавказских головорезов, судя по внешности и повадкам, бывшие боевики и убийцы. Главного звать Тимур. Он скорее всего доверенное лицо Баталова. Вся команда во главе с капитаном безукоризненно исполняют его приказы. Чуть что не так – сразу бьют в рожу. И в-третьих, эти хмурые ребята следят за каждым нашим шагом, прислушиваются к каждой фразе.

– Это точно, – кивнул Фурцев. – Повсюду косые взгляды.

– И шепоток в спины, – добавил Жук.

– Откуда умозаключение про «боевиков и убийц»?

– За поясами всегда торчат стволы, – ответил Георгий. – На телах замечены шрамы от пулевых ранений. Ну и рожи соответствующие – скоро сам убедишься.

– Команда полностью испанская?

– Кроме капитана, стармеха и четверых упомянутых выходцев с Кавказа. Остальные – местные.

– Видимо, по-другому быть не может, – немного подумав, пожал я плечами. – Баталов замыслил какое-то грандиозное дело, вложил в его подготовку кучу бабок и продолжает вкладывать. Смешно представить, что такой серьезный человек, как он, пустит все на самотек. Так что расслабьтесь, мужики, и покажите мою каюту. Пора отдохнуть и выпить чего-нибудь крепенького за встречу. Не возражаете?

Парни заулыбались, и мы двинулись по коридору жилой палубы…

– Эх, если хочешь жить в уюте – ешь и пей в чужой каюте, – как всегда, цитировал Жора морские прибаутки.

С моим размещением вышла заминка – матрос, отвечающий за ключи от свободных кают, куда-то запропастился. Зато сосед Миши Жука полчаса назад заступил на вахту, поэтому мы решили расположиться у него – чего терять время даром?

Крохотная двухместная каюта, с минимальным набором удобств из двухъярусных кроватей, общим рундуком и шкафчиком, столиком под квадратным иллюминатором, игрушечным холодильником и умывальником в углу. В принципе терпимо. Бывали в нашей практике и более спартанские условия. А тут из щелей потолочной панели даже струится прохладный воздух, производимый общей системой кондиционирования.

Георгий с Игорем устроились на нижней кровати, я присел на единственный стул, хозяин каюты метался между холодильником и столом, выставляя нехитрую закуску. Парни наперебой рассказывали о чудесном избавлении от нудного следствия, о странном знакомстве со спасителем-кавказцем, о первых днях на чужбине. Я слушал и все отчетливее представлял чудовищную по замыслу и коварству комбинацию, прокрученную моим новым знакомцем по имени Заурбек Адамович.

– Стармех – обычный работяга, неплохой спец, – вещал Устюжанин после пары стопок водки. – Если не ошибаюсь, перебрался сюда из Мурманска.

– А вот капитан – сущий зверь, – с тоской в голосе признавался Фурцев. – Тощий, с залысинами, лет пятидесяти с небольшим. Неулыбчивый и, похоже, злопамятный.

– В любую погоду сверкает лысиной и носит под рубахой летнюю тельняшку, – посмеивался Жук.

– И голос, как у Шаляпина, – дополнял характеристику Игорек. – Так порой орет матом на матросов, что те без перевода понимают.

– Вас не трогает? – поинтересовался я, разливая по рюмкам очередную порцию алкоголя.