Виктор Доренко - Золото Рейха

— А ты мишени видел? Кто куда попал, знаешь?

— Мне видеть незачем, — усмехнулся Феликс, — я слышу.

— И что же ты слышишь?

— Очередями стреляют, по три-четыре пули.

— Главное, мишени положить.

— Не положат они у тебя. Они же ростовую мишень видят, а сами про баб думают.

— Ты сам-то, Феликс, наверное, лет пять в руках автомат не держал.

— Это как ездить на велосипеде или плавать — никогда не разучишься. Думаешь, я забыл: если очередью стреляешь, то только по две пули. В ростовую мишень первым выстрелом нужно в колени целиться, тогда вторая пуля в грудь попадет, а третью и выпускать незачем.

— Сам знаю не хуже твоего — все равно автомат задерет, и пуля выше головы уйдет. Ты же сам знаешь, Феликс, такое объяснять можно хоть сто раз, но пока сам не убедишься, так и будешь длинными очередями палить.

Феликс достал пачку сигарет, закурил, предложил Котову. Тот взял всю пачку и стал рассматривать штрих-код.

— Дорогие куришь, — почему-то поморщился майор, но все же затянулся ароматным дымом. — Сразу видно, что фирма, а не с Малой Арнаутской.

— В Вене покупал.

— А я слышал, что ты насовсем уехал. Говорили, в Австрии устроился.

— Близко к тому. — Феликс без лишних комментариев достал из кармана австрийский паспорт и подал его Виктору Котову.

— Ну-ка, ну-ка, дай-ка!

— Изволь…

Майор долго изучал его, затем вернул Феликсу.

— Что-то я не пойму, — сказал он. — Гражданство у тебя австрийское, а ты, вместо того чтобы по Венам разгуливать, в Смоленск заявился. Что так? Скучно в Европах?

Феликс рассмеялся.

— Да мне это австрийское гражданство для того и надо, чтобы здесь жить.

— Как это?

— Не догадываешься?

Котов задумался и после недолгой паузы развел руками:

— Хрен вас, немцев, поймет!

— Эта штука, между прочим, — Феликс помахал в воздухе паспортом и спрятал его в карман, — мне в две штуки баксов обошлась.

— И не жалко было отдавать?

— Они уже окупились.

— Небось поддельный, паспорт-то?

— Да нет, самый настоящий. Поддельный мне бы в пятьсот обошелся. Только тогда пришлось бы с австрийской полицией связываться! А они ребята серьезные, взяток почти не берут, не то что наши.

— Неужели совсем не берут?

— Мелких — совсем.

— Так где ты сейчас, Феликс?

— Здесь. Квартиру после смерти матери продал, участок себе в Булгарино купил, дом строю.

— Погоди, никак не могу понять…. На хрена тебе австрийское гражданство сдалось, если ты тут собственный дом строишь?

— Строю.

— Я помню, Феликс, ты машины сперва гонял, а потом как в воду канул.

— Вот что… Другому я бы не сказал, а тебе, Виктор, скажу. Ребята наши, которые там осели…

— Я знаю кого-нибудь?

— Конечно! Помнишь, Хер-Голова из «Б» класса? Так он теперь там большие дела крутит.

— Слыхал… Вроде бы машинами подержанными торгует, девочками…

— Не подержанными, а крадеными, и не девочками, а проститутками. Ну так вот, я для них машины гонял. Дело выгодное, хоть и рисковое. Потом Хер-Голова меня и надоумил: «Зачем, — говорит, — тебе каждый раз сюда визу оформлять? Да и полиция тебя скоро заприметит, интересоваться начнет». А что, думаю, и впрямь не сегодня-завтра погореть можно. «Хочешь, — говорит, — австрийцем стать?» А я как бы в шутку и согласился. Назавтра привел он адвоката. Тот еще жох и дерет ой-ой-ой. Штокфиш его фамилия. Потолковали с ним, объяснил он, что за две тысячи баксов берется мне устроить австрийское гражданство. Я сперва не согласился, а потом Хер-Голова соблазнил меня деньгами. Объяснил такую штуку: стану я австрийцем и смогу потом хоть до посинения себе работу искать. Та мне не понравится, другая… Там будто бы мало платят, а вторая не совсем вроде бы по моей специальности. И все то время, пока я буду себе подходящую службу подыскивать, мне городские власти пособие по безработице платить станут.

— И много? — тут же оживился Котов, искренне радуясь за друга.

— По их меркам — копейки, пятьсот шиллингов в месяц. А на эти деньги я здесь преспокойно не то что жить могу, а каждый день в ресторане обедать.

— Да ну! — изумился майор. — Они тебе пособие большее, чем моя зарплата, платят?

— На эти деньги ты бы в Вене сдох.

— Нет, ну, конечно, и я имею немного больше, чем мне платят, раз в пять, — признался Котов, — но что-то мне не верится.

— Есть одно неудобство, — сказал Феликс. — По доверенности никому мое пособие не выплатят, приходится каждый месяц за ним лично являться.

— Да, жаль, но мне такое не подходит.