Лев Пучков - Полигон смерти

Забегая вперёд, скажу, что меня в данном случае подвели отнюдь не ландшафт и архитектура (в Городе с этим, слава богу, было всё в порядке), а как раз такие вот эти самые обстоятельства.

А именно: метеорология и человеческий фактор.

Я брёл по тропинке, опасливо вглядываясь в окна домов, и если видел впереди какие-то силуэты на линии движения, немедленно перебирался прямо по сугробам на другую сторону улицы и продолжал путешествие. По упомянутым выше причинам мне сейчас не стоило встречаться лоб в лоб ни с кем из местных, так что приходилось чутко следить за обстановкой и в поте лица маневрировать.

Народу, слава богу, было немного, мне пока что удавалось избегать контакта с местным населением, но вот эти неизбежные перебежки по сугробам навели меня на одну интересную мысль.

Лыжи. На редкость простое и целесообразное решение. Когда мы с Нинелью пробирались утром по коридору, там была целая куча разнокалиберных лыж. Нет, дубиной обзывать себя не буду, мне простительно: это типичный шаблон мышления. Какому москвичу придёт в голову утром, собираясь на работу, прихватить с собой лыжи для путешествий по родному городу?

Между тем лыжи могли бы мне здорово помочь. С лыжами я не буду привязан к тропинкам, могу рассекать прямо по «целине», например по параллельной улочке (я отсюда вижу, что там почти никто не ходит, наблюдаю только перпендикулярные моему направлению тропки от подъездов на соседнюю широкую улицу) и таким образом значительно снизить риск случайных встреч.

Надо будет учесть на будущее. Если только жители «Уютного Местечка» сами уже всё не учли и не разобрали все лыжи на дрова…

Ближе к проспекту я пересекся с многочисленной компанией.

С десяток мужчин разного возраста неспешно топали куда-то с санками, мешками и какими-то длинными штуковинами в чехлах. Непохоже, чтобы в гастроном, не было в их движениях той всепобеждающей мародёрской целеустремлённости, что мне довелось наблюдать сегодня утром, — вполне возможно, что где-то неподалёку есть водоём и мужики отправились на вылазку за свежей рыбой. Да, вполне, у одного на санках было что-то похожее на ледобур (длинное такое сверло).

Я загодя перебрался на другую сторону улицы, а когда эти вальяжные рыбаки меня окликнули, сделал вид, что не слышу и немного ускорился. Рыбаков, однако, такая реакция не удовлетворила: трое из них довольно резво перебрались на противоположную сторону улицы и увязались за мной, продолжая назойливо интересоваться моими планами и личностью:

— Эй, парень! Ты куда бежишь? Ты кто такой, личико покажи!

Я свернул на первом попавшемся перекрёстке и, едва скрывшись за углом дома, побежал во всю прыть, насколько это было возможно на плохо протоптанной тропинке боковой улочки. Затем вновь свернул, краем глаза отметив, что назойливая троица хоть и отстаёт, но прекращать преследование пока что не собирается.

Не буду зря интриговать: через пять минут напряжённых манёвров я в итоге от них ушёл.

Но беда в том, что во время этих манёвров как будто чёрт подгадал — изменилась погода.

До этого момента с переменным успехом шёл редкий снег, практически не снижающий видимость, а тут вдруг он повалил крупными хлопьями, густо и часто, и я перестал видеть медленно наливавшуюся вечерним пурпуром полоску горизонта.

Видимость была не больше ста метров, мир вокруг погрузился в серую мглу, в которой определить стороны света вряд ли бы сумел даже самый продвинутый геодезический робот из страны, упорно претендующей на Курилы.

Я находился в совершенно незнакомом месте, на стенах домов не было ни одной таблички. Закрутившись, я не помнил, где эта спасительная полоска закатного пурпура, и, как следствие, не мог определить направление на площадь и проспект.

Проще говоря, я заблудился.

Плохой картограф, дрянной разведчик, оценка «неуд»…

Я сел прямо в сугроб и некоторое время пригоршнями ел снег, бездумно глядя в клубящуюся мохнатыми хлопьями серую муть. Хотелось пить, но свою бутылку с водой я где-то обронил.

Устал я, ребята. Удивительно ещё, как после боя сразу не упал, такое напряжение было, что любой тренированный марафонец притомился бы. Пока была цель и направление, держался, топал на «автомате», а сейчас вдруг почувствовал, что всё тело ломит, как после долгого и тяжкого физического труда, и хочется свернуться калачиком и уснуть, прямо здесь, посреди улицы.

Проклятый Город! Мне никогда не выбраться отсюда.