Лев Пучков - Полигон смерти

Вбежал в буфет, упал за стойку, в ожидании взрывов вжался в пол, отшвыривая в сторону запасы поролона…

На этот раз в фойе и у крыльца взрывной активности не было, зато рвануло слева от ДК, где-то ближе к мэрии. Рвануло так, что не сравнить с предыдущими «бахами» из подствольника — аж земля вздрогнула, раз, другой, третий…

— Бу-бухх! Бу-бухх! Бу-бухх!

У меня сердце оборвалось.

Господи, да что же там такое?.. Неужели бьют из РПГ по нашей железяке?!

— Давай ко мне! — страшным голосом крикнул Угрюмый.

Даже оглушенный выстрелами и взрывами, я уловил необычную интонацию и понял, что случилось что-то ужасное. И бросился прямо через фойе, совсем как недавно это сделал штатский.

— К стене! — рявкнул Угрюмый. — По стеночке, идиот!!!

Да-да, я в курсе… Просто интонация… Назад, ещё назад… Уже иду по стеночке…

Я быстро добрался до гардероба, присел рядом с Угрюмым и замер…

Так и есть, БТР подбили. Он не доехал до мэрии буквально полтора-два корпуса и горел сейчас ярким погребальным костром, пуская по ветру густые клубы чёрного дыма. И по нему со стороны ОВД вели огонь, неспешно, без истерики и лишних трат, методично простреливая-прощупывая наглухо задымленный пятачок рядом с горящим железом.

Одним словом, безнаказанно добивали нашу пехоту.

Кто-то там выжил и даже отстреливался, но было ясно, что долго это не продлится.

Дым волокло в нашу сторону, по иронии судьбы получилась такая «дымовуха», что куда там штатным средствам.

— Всё, я пошёл! — срывающимся голосом крикнул Угрюмый. — Прикрой, если можешь!

И побежал к БТР, в рост, не пригибаясь, стремительно сокращая дистанцию.

Легко сказать — «прикрой»…

«Прикрой» — это значит «обозначься, покажи что ты жив и опасен», в общем, отвлеки огонь на себя, чтобы товарищ мог в это время сделать что-то полезное.

Что полезного сейчас может сделать Угрюмый, кроме как умереть рядом с соратниками?

Я с тоской вздохнул, присел на колено и, поменяв руку, неудобно изготовился для стрельбы слева из-за укрытия. Упёрся разгорячённым лбом в металлическую окантовку выбитой витрины, притих на мгновение…

«Углы пристреляны, только высунись — сразу пулю схлопочешь…»

Дать себе счёт, что ли? На «три»?

Раз… Два…

Угрюмый добежал до БТР без моей помощи, схватил за шиворот кого-то из лежавших на земле и практически без остановки резво потащил к мэрии.

В самом деле, у него может получиться что-нибудь полезное.

Три…

Угрюмый рухнул как подкошенный рядом с тем, кого тащил, пополз назад, за БТР, и с надрывом крикнул:

— Саша!

Я не понял, попали в него или это манёвр такой, но отзываться не спешил. Если следовать последней просьбе Угрюмого, надо прикрывать. Если его ранили, надо бежать к БТР и тащить раненого к мэрии.

А если их там несколько и всех надо тащить?!

Я сидел и молчал.

Вражьи стрелки методично работали с верхних этажей ОВД, проштопывая задымление возле БТР.

От БТР были слышны стоны и крики, кто-то вяло огрызался даже уже не короткими очередями, а одиночными.

Я сидел, кусая дрожащие губы, глотал слёзы и ждал, когда всё кончится.

Я не мог заставить себя ничего сделать: ни прикрывать, как попросили, — то есть добровольно обрушить на себя шквал вражьего огня, ни бежать к БТР, — у меня в голове не умещалось, как это можно выскочить на площадь под огнём, пусть даже и за дымовой завесой.

Скорее всего, в течение ближайших минут я умру. Сейчас добьют пехоту, пойдут проверять поле боя, затем непременно заглянут сюда.

Я трус и ничтожество.

Я скоро сдохну, и это правильно, так мне и надо.

— Саша, беги, пока дым! — вновь крикнул Угрюмый. — Не сиди, уходи оттуда! Уходи!

Это что же получается… он ещё и заботится обо мне?! Несмотря на то, что я забил на его просьбу насчёт прикрытия…

— Саша, пошёл! Не сиди, пошёл оттуда!!! Давай, под дым!

Взвыв от досады и злости на себя, труса нерадивого, я вывалился из-за габарита витрины и на ватных ногах припустил к БТР.

Ощущения — как будто в театре на сцену голым выскочил. Кажется, что ты у всех в фокусе и на тебя смотрят тысячи глаз… Только на сцене в лучшем случае ботинком прилетит или театральным биноклем, а сейчас по тебе может отработать любой желающий, пока ты бегаешь тут в полный рост.

Добежал до горящего БТР, в дымовых разводах увидел мёртвую пехоту и Угрюмого со штатским.

Они оба были ранены в ноги. Все штаны в крови, перевязывать некогда и некому, оба азартно палили одиночными в сторону ОВД, в горящие промежутки между колесами БТР.