Баян Ширянов - Убийца для Пономаря

Корень лежал, как и раньше, но сейчас, после сеанса, вместо измочаленной развалины на кушетке тихо посапывал вполне здоровый, во всяком случае, насколько можно было судить по внешнему виду, мужик.

– Как? – Спросил Пономарь и ехидно прищурился. – Не производит впечатления моя работа?

– Нет. – Откровенно вымолвил Илья.

– Ждал, что я буду шаманить?

– Да. – Кивнул Поддубный. – А он теперь как? И вообще, что с ним было?

– Теперь он хорошо, – Со вздохом ответил целитель. – А было у него… Разрыв селезенки, разрыв тонкого кишечника, обширная гематома печени, травматическое отделение надпочечника, еще несколько мелочей и три сломанных ребра.

– Но… – Промямлил Илья. – После такого…

– Не живут? – Закончил за журналиста Игорь Сергеевич. – У меня, как видишь, живут… Да, ты хочешь узнать, не соврал ли я? Перечисляя такое-то?..

Поддубный пожал плечами.

– А вот это-то проверить никто уже не может… – И Пономарь почему-то счастливо рассмеялся.

– Кстати, почему второй? – Не выдержал-таки Поддубный.

– Второй? – Попытался припомнить Пономарь. – Ах, да, я же ему в первый раз пулю из головы вытащил. Вот, смотри, шрамчик остался.

Он подозвал Илью и осторожно указал на правый висок Репнева. Там, под короткими волосами журналист действительно разглядел круглый шрам, поразительно напоминающий зажившее пулевое ранение.

Новость же, которую принес Поддубный была и хорошая и дурная одновременно. Статья, которую он написал в тот же день, расшифровав диктофонную запись беседы, была опубликована в сегодняшнем номере. И сразу после этого, то есть еще вчера, начались неприятности. Илье домой позвонил Главный редактор и скорбным голосом сообщил, что он, Илья Поддубный, больше в газете не работает.

Корреспондент разнервничался, попытался узнать, за что, но Главный был непрошибаем. Позже, с утра, забирая свои вещи из редакции и получая выходное пособие вместе с последним гонораром, Поддубный узнал странный слух. Оказывается, Главному кто-то позвонил. Он вышел из кабинета бледный, потребовал завтрашний номер, долго тупо смотрел на материал, реабилитирующий Дарофеева, нервно скомкал газету. Изымать тираж было уже поздно, большая его часть уже разошлась по лоточникам, Главный пустым взглядом посмотрел на свою секретаршу и скрылся допоздна. Как он уходил – никто не видел, но сегодня он в свой кабинет не пришел.

Игорь Сергеевич просмотрел статью, ставшую причиной увольнения и, со своей точки зрения, не нашел в ней никакой крамолы. Напротив, основываясь лишь на болтовне целителя, Илья смог вычленить оттуда и интересные факты, и кое-какие методы Дарофеева. Был даже вывод, в котором Пономарь назывался “…возможно таким, каким и должен быть настоящий народный целитель”. Ясно было одно, не обошлось без ГУЛовского вмешательства. Так что, Илья Поддубный стал еще одной жертвой хумского деятеля, что и попытался ему втолковать Игорь Сергеевич. Но журналист упорно не верил в “войну магов” и пытался объяснить свою опалу другими средствами. К примеру, врагами, которых он за свой корреспондентский стаж, нажил немалое количество. Но, несмотря на такой скепсис, он подтвердил свое намерение привести человека с телевидения.

– Парень хороший, – Уверял Поддубный, – Я с ним обо всем уже договорился. Завтра он придет. Единственное что… Он не с центральных каналов. Есть такой 61-й кабельный…

Но Дарофеев хорошо знал этот канал, сам не раз его смотрел и знал, что он выгодно отличается от других и подбором фильмов, и манерой подачи информации. Короче, он вполне устраивал Игоря Сергеевича.

Однако, Пономарь теперь испытывал комплекс вины перед журналистом. Ведь если бы целитель плюнул на эту статью, сколько уже было других, еще хуже, парень остался бы на работе. Но “быкать” Дарофеев не любил и поэтому хотел как-то принять участие в судьбе бывшего корреспондента, чтобы хоть таким образом устранить последствия своего поступка.

Но на предложение Игоря Сергеевича о своем пособничестве по устройству Ильи в какое-нибудь из издательств, Поддубный отрицательно замотал головой:

– Я и раньше одними гонорарами перебивался… Не закроют же для меня все газеты и журналы? Пономарь не ответил, лишь покачал головой. От ГУЛа можно было ожидать всего. Но большей частью – нехорошего.

2.

После отъезда журналиста, Пономарь начал ощущать какую-то тревожность. Ему хорошо было знакомо это чувство. Оно не раз предупреждало Игоря Сергеевича о грядущей опасности и, практически никогда, не подводило. Корень уже пришел в себя и оживленно рассказывал Розе– Свете, какие он перенес муки, побывав в лапах гэрэушников. Девушка охала в нужных местах, но когда Николай Андреевич приступил к рассказу о своем решающем участии в собственном побеге, Дарофеев не смог выдержать такого вранья и негромко хмыкнул. Репнев не обратил не это внимания, Роза-Света же все поняла и теперь слушала, пытаясь отфильтровать правду от вымысла. Но, как-то так получалось, что правды в словах Репнева она не находила…