Андрей Молчанов - Золотая акула

Отирая с себя льдистую воду, Аслан, вжав голову в плечи и осторожно взирая на потолок, наконец-таки освоил вход в помещение.

– Друга ищем, – сказал, оглядывая углы комнаты.

Беленая громадная печь, две койки, застланные лоскутными одеялами, пожелтевшие фотографии на стенах, старенький телевизор с занавешенным кружевной тряпкой экраном…

– Какого еще друга? – осведомился дедок, дуя на дымящееся блюдце с желтенькой жидкостью.

– Игорем зовут. Из Москвы. Дом у него тут…

– Хе, – сказал дедок, шмыгнув носом. – Ну бывает же, а!

– Что… бывает? – настороженно спросил Джамбик.

– Бык летает, мешок пердит, – ответил дед. – Он уж тут года три не показывался, Игорь этот. Купил хату сдуру да и забыл о ней. К тому ж сгорела хата-то. Бродяги в ней какие-то переночевать устроились и запалили по пьяному делу.

Джамбик устало опустился на свободный табурет.

– Переночевать пустишь, отец?

– Гляди-ка, родственник! – ответил, качнув головой, дедок.

– Мы заплатим.

– Ладно, лезьте на печь, грейтесь. Чай, через сугробы перлись?

– Да дороги же нет! – произнес Аслан злобно.

– Как нет? – удивился дед. – От полустанка-то? Есть дорога. Чистим ее. Не разглядели, видать… А дорога есть.

– И машина проедет? – Джамбик закашлялся.

– И машина!

– Шайтан! – скрипнул Аслан крепкими зубами.

Помятые, взъерошенные и угрюмые, они, глотая утром безвкусный пресный чай, рассуждали, как выбираться из мертвой зыби снегов.

Пускаться в обратный путь по рельсам Аслан не желал, убеждая Джамбика сходить к переезду и нанять там трактор, способный проложить в сугробах необходимый для продвижения к цивилизации окоп.

Одолжив у деда вонючие валенки и кургузую солдатскую ушанку, Джамбик, сквернословя, начал собираться в путь.

Тут выяснилось, что вчера на трудной дороге в деревню он где-то выронил пистолет.

Аслан, встревоженный ответственностью перед Исой за утрату боевого оружия, разразился истерическими ругательствами, понимая, что «ТТ», отыщись даже в деревне металлоискатель, уже не вернешь: ночная метель загладила все следы.

Джамбик поспешил ретироваться прочь. В своем пижонском пальто, странно сочетавшемся с деревенской обувкой и солдатским головным убором, он смотрелся довольно-та-ки чудновато.

Глядя ему вслед, Аслан, стучавший кулаком по столу, твердил, выпучив глаза, одно лишь слово:

– Мудак! Мудак! Мудак!

Стоя у переезда и вытирая рукавом пальто неуемно текущую из носа жидкость, Джамбик ловил трактор, с удивлением уясняя, что данное гусеничное средство передвижения если и водится на здешних дорогах, то в экземплярах редчайших.

Прошел час, другой, однако трактора на горизонте не обнаруживалось.

Продрогший Джамбик уже подумывал о возвращении назад, редактируя мысленно аргументы в пользу возвращения на БМВ по узкоколейке, то тут в облаке чада возник широко колесный «кировец» с притороченной к нему бочкой с фекалиями.

– Эй! – слабо воскликнул простуженным голосом Джамбик, замахав неповинующимися руками. – Стой, брат!

– Чего? – высунулась из кабины луннолицая пропитая физиономия.

Джамбик сбивчиво объяснил ситуацию.

Не утрудившись раздумьем, водитель «кировца» вопросил:

– Литруху ставишь?

– Две!

– Залезай! Будет тебе колея! Вытащу! Трос есть, прицепишься к корме…

И, вихляя бочкой с дерьмом, «кировец» отважно ринулся в заснеженный простор.

– Машина мощная, прорвемся! – энергично восклицал водитель, дыша в сторону пассажира похмельными ароматами.

Джамбик, подпрыгивая на продавленном неудобном сиденье, долбил теменем потолок кабины, завороженно глядя на приближающиеся хаты.

На подъезде к деревне оптимизм водителя начал стремительно угасать: мощные колеса с трудом преодолевали рыхлый и вязкий наст, подступающий к капоту; двигатель возмущенно ревел, а проклятая тяжелая бочка оседала в колею, волочась следом, как гиря на ноге арестанта.

В деревне притормозивший «кировец» забуксовал, выплевывая из-под колес пуды снега, однако уверенно погружаясь в его податливую зыбь.

Вспотевший тракторист, изрыгая проклятая, стучал себя замасленным кулаком по лбу и, бегая глазами по сторонам, пояснял невозмутимому Джамбику, что находится на «химии», то бишь – арестантском поселении и, не возврати сегодня «кировец» в стойло, отправится за неудавшуюся халтурку обратно в колонию, где отбывал наказание по пустяковому делу, связанному с хулиганством в нетрезвом виде.