Андрей Воронин - Слепой. Исполнение приговора

Заросшие травой колеи сделали очередной поворот, нырнули в сырую ложбину и вдруг исчезли под сплошной стеной кустарника, отороченной понизу мясистыми стеблями и разлапистыми листьями каких-то высоких болотных растений с собранными в большие плоские соцветия крохотными белыми цветками. К стеклам, словно просясь, чтобы их впустили погреться – ну, точь-в-точь вампиры из голливудских ужастиков, – начали льнуть крупные, ядреные, гренадерских размеров комары. Передвинув рычаг раздаточной коробки, Мосол задействовал передний мост и, взяв разгон, с ходу вломился в кусты. Под злобное завывание двигателя, треск ломающихся ветвей, шорох листьев и плеск бьющих из-под колес фонтанов черной грязи машина проскочила опасное место, пробуксовала на скользком склоне и вскарабкалась на очередной бугорок.

Среди рыжих, как бронзовые колонны, сосен запестрели белые стволы берез. Справа, в зарослях буйно разросшейся, замшелой, умирающей от старости сирени промелькнула груда трухлявых бревен с торчащей над ней полуразвалившейся печной трубой. Левее из-за частокола молодых сосенок выглянул еще один сруб – почти целый, но почему-то без крыши, выставивший напоказ небу решетчатый скелет гнилых, готовых рухнуть под собственной тяжестью стропил. Комаров снаружи стало заметно меньше; Мосол тронул клавишу стеклоподъемника, и в приоткрывшееся окно потянуло ветерком с отчетливым запахом речной тины – слева, под косогором, скрытая зеленью лесных кустарников и одичавших садов, текла река.

Машина остановилась перед одноэтажным зданием магазина – пустой, без окон и дверей, коробкой из сырого силикатного кирпича под плоской кровлей из бетонных плит. На кровле шелестели листвой молодые березки, из пустого квадратного проема, некогда бывшего витриной, тянуло затхлой могильной сыростью и звериным пометом. На усеянной рыжей сосновой хвоей земле перед растрескавшимся бетонным крыльцом виднелись следы острых раздвоенных копыт, свидетельствовавшие о недавнем визите диких кабанов. Кабанов тут было великое множество, и, прежде чем выбраться из машины, Мосол прихватил с заднего сиденья помповое ружье. Патроны в ружье были заряжены пулями; это требовало более тщательного прицеливания, зато, в отличие от картечи, давало хоть какой-то шанс уцелеть при встрече с пребывающим в дурном расположении духа секачом или оберегающей молодняк маткой.

Напарник Мосла, бритоголовый здоровяк по кличке Сапог, служившей напоминанием о годах, за здорово живешь подаренных армии, тоже вышел из машины и настороженно осмотрелся, держа наготове короткоствольный автомат. Все было спокойно. Лесные пичуги, притихшие было при появлении людей, постепенно возобновили дневной концерт, в траве беззвучно копошились какие-то козявки, прыгали маленькие зеленые кузнечики. Песок у самого крыльца магазина был изрыт крошечными норками, вокруг которых деловито сновали крупные рыжие муравьи. Человеческих следов на нем не было, но, приглядевшись, Сапог рассмотрел сглаженные дугообразные бороздки, как будто кто-то не так давно прошелся здесь с метлой. Уже успевшая пожухнуть сосновая ветка, почти наверняка сыгравшая роль этой метлы, валялась в траве у позеленевшего от сырости, потрескавшегося фундамента.

Все было, как обычно – именно так, как и должно было быть. Мосол со скользящим металлическим лязгом передернул затвор ружья, дослав в ствол патрон, и, держа палец на спусковом крючке, первым поднялся на крыльцо. Дверь в магазине отсутствовала, но стальная дверная коробка уцелела, хоть и носила на себе заметные с первого взгляда следы, оставленные ломом при потерпевшей неудачу попытке выдрать ее с мясом. Мосол громко, отчетливо постучал по ней стволом дробовика и отступил на шаг, держа ружье наготове и прислушиваясь.

Из сырого, пахнущего склепом сумрака за дверным проемом не доносилось ни звука. Это означало, что зверья внутри нет и путь свободен. Без необходимости кивнув напарнику, Мосол опустил ружье и переступил порог. Сапог, клацнув защелкой предохранителя, забросил автомат дулом вниз за плечо и последовал за ним.

После стоявшей снаружи душной, сырой, как в бане, из-за поднимающихся от пропитанной дождевой водой земли испарений жары внутри было прохладно, чуть ли не знобко. На изрытом глубокими выщерблинами кафельном полу там и сям поблескивали мелкие лужицы: небо сквозь стыки плит перекрытия еще не просвечивало, зато дождевая вода проникала беспрепятственно. Вдоль расположенной напротив входа стены протянулась груда трухлявых, присыпанных мелким лесным мусором и уже начавших прорастать травой обломков – все, что осталось от прилавка и полок. Здесь же тихо ржавели остовы холодильного оборудования. Высокий холодильник для напитков валялся на боку в углу, среди мусора тускло поблескивали осколки стеклянной дверцы; второй, пониже, открывающийся сверху, косо торчал посреди помещения, как будто кто-то, задумав вынести его из магазина, на полпути отказался от своей затеи и бросил добычу.