Андрей Воронин - Слепой. Исполнение приговора

– Ах ты, поганец, – пробормотал генерал, глядя на покойника поверх слабо дымящегося ствола.

Нужно было решать, что делать дальше. Где-то – не в квартире, но где-то совсем недалеко – скрипнули половицы, и тревожный, заспанный женский голос раздраженно произнес:

– Ты с ума сошел! Сейчас же убери руки, как можно быть таким трусом?! Ты что, не понимаешь… Алло! Алло, полиция? Мне кажется, в соседней квартире только что стреляли…

Гражданская сознательность, подумал генерал Потапчук. На нее, родимую, у нас нынче весь расчет, вся надежда. Только вот мне, лично, она сейчас как-то не в жилу. М-да, есть-таки женщины в русских селеньях…

Он додумывал это уже на бегу, по-прежнему держа в руке пистолет и прижимая к груди и животу впопыхах собранные в охапку брюки, рубашку и туфли со свисающими из них носками. Сбежав на две ступеньки вниз, он спохватился, развернулся и прыжками, как молодой, бросился наверх, мысленно повторяя: «Дурак, старый дурак… Вот дурак-то! А еще генерал!»

Это, действительно, напоминало рассказ Конан-Дойля – тот самый, где Шерлок Холмс и доктор Ватсон впервые отважились на кражу со взломом и, несмотря на высочайшую квалификацию знаменитого сыщика, наследили на месте преступления, как корова в валенках – вернее, как целых две коровы. Очертя голову нестись с пистолетом в руке прямо в объятия охраны – это было, без преувеличения, сильно.

Он остановился: дальше бежать было некуда. Впереди была только железная лесенка, ведущая на крышу, да запертый на большой амбарный замок люк. Такие замки с легкостью сбиваются одним выстрелом из пистолета, и очень жаль, что происходит это только в кино. Да если бы и в жизни, что с того? Дальше-то что? Бегать без штанов по крыше, размахивая пистолетом, и орать: «Живым не дамся!»? Это в его-то годы!

Внизу, на первом этаже, негромко лязгнула, закрывшись, железная дверь, и Федор Филиппович с некоторым опозданием осознал, что, кажется, слышал пиликанье домофона. Он задержал дыхание и прислушался, но на лестнице было тихо. Только женщина из квартиры на четвертом этаже что-то объясняла оператору дежурной части – уже не взволнованно, а раздраженно. Вскоре замолчала и она, а еще через пару секунд Федор Филиппович понял, что оперативники из группы наружного наблюдения не придут – вероятнее всего, потому, что их давно нет в живых.

Ситуация резко переменилась. Если еще две минуты назад ему оставалось лишь пассивно ждать развития событий, то заварившуюся теперь кашу генерал мог расхлебать, только находясь на свободе. А то ведь, того и гляди, повесят на тебя всех собак и умоют руки…

По босым ногам ощутимо тянуло сквозняком. Сквозило из приоткрытой на палец двери одной из квартир, и, не успев ни о чем толком подумать, Федор Филиппович понял, как фальшивый Слепой проник в подъезд – тихо, так, что даже домофон ни разу не пискнул. Но где же тогда охрана?

Одеваться не было времени, но босиком он не бегал уже сто лет и успел основательно отвыкнуть от этого приятного занятия. Оказалось, что один носок где-то потерялся; натянув туфли на босу ногу, генерал устремился по лестнице вниз, навстречу свободе.

На площадке между четвертым и пятым этажами лежал его потерянный носок. Федор Филиппович злобно пнул его, загнав в самый дальний и темный угол площадки, и при этом опять вспомнил ночной визит Шерлока Холмса и доктора Ватсона в дом профессионального шантажиста… как бишь его звали, этого неприятного типа? Сейчас, поди, и не вспомнишь, да и кому это надо – вспоминать? Тоже нашел проблему! Главное, очень вовремя…

Не имея информации, а значит, и возможности что-либо рассчитать, он сбежал по лестнице на первый этаж. Местная управляющая компания, чтоб ей ни дна, ни покрышки, в целях экономии электроэнергии понатыкала на каждой лестничной площадке датчиков, которые включали свет, только когда их фотоэлементы засекали на лестнице движение. Поочередно загорающиеся при появлении Федора Филипповича лампы служили дополнительным демаскирующим фактором, информируя всех, кому это могло быть интересно, о направлении и скорости его движения. Только теперь он вспомнил, что точно так же свет включился и на площадке пятого этажа, и с опозданием сообразил, что прятаться там было бессмысленно: одного взгляда с улицы хватило бы, чтобы понять, где искать беглеца.

В железной двери подъезда было прорезано небольшое, забранное слегка помутневшим плексигласом и фигурной металлической решеткой прямоугольное окошечко. Генерал приник к нему, чтобы осмотреться, и увидел стоящий на прежнем месте под каштаном «фиат» группы наружного наблюдения. Три из четырех его дверей были распахнуты настежь; видно было не так, чтобы очень – ночь ведь, четвертый час утра, – но Федору Филипповичу почему-то показалось, что охранников в машине нет – ни живых, ни мертвых. Это обстоятельство добавило к уже имевшимся у него вопросам дюжину новых, не внеся в ситуацию никакой определенности. Действовать, таким образом, опять предстояло наобум, чего генерал Потапчук очень не любил.