Андрей Дышев - Закон волка

Леша и Анна, неслышно переговариваясь, спустились по ступенькам на шоссе и свернули на улочку Морскую, где Леша снимал комнату. Асфальт кончился, под их ногами зашуршал гравий, и они стали разговаривать громче. Я, стараясь держаться в тени заборов, шел за ними на расстоянии метров тридцати и не мог расслышать все достаточно отчетливо.

— Это комплексы, — говорил Леша. — Забудь об этом… Каждый волен поступать так, как…

— Ты извини, что я… — тихо отвечала Анна. — Надо было поплакаться… Все, что угодно, я готова простить…

— Вот здесь, — ответил Леша. Они остановились под широкой темной ветвью абрикоса. — Очень уютно. Тебе понравится.

Они стали говорить тише, и я снова не мог разобрать слов. Негромкое бормотание продолжалось недолго. Кажется, Леша пытался затащить Анну к себе в комнату, но она сопротивлялась. Я, затаив дыхание, прижался к теплой каменной кладке, чувствуя нестерпимый запах свинарника. Похоже, я встал ногой в сливную лужу, но менять позицию сейчас было рискованно — они могли меня заметить.

Анна отступила на шаг, но Леша достаточно профессионально привлек ее к себе и поцеловал. «Сволочь! — подумал я. — Неужели на побережье мало девочек?»

Мне нестерпимо захотелось выйти к ним из своего укрытия с каким-нибудь идиотским вопросом вроде: «А что это вы тут делаете?» — и прервать их стремительно развивающуюся любовную игру. Интересно, а как бы на это отреагировала Анна? Захлопала бы глазками, прикинулась дурочкой и стала бы лепетать, что Леша совершенно случайно встретил ее на танцплощадке и решил проводить домой, но нечаянно получилось так, что это она проводила Лешу? А может быть, она едко процедила бы: «Шпионишь, Вацура?.. Ну что ж, хорошо, что ты уже все знаешь. Да, мы с Лешей давно любим друг друга. Он в отличие от тебя не такой зануда… »?

Я едва не застонал от боли, которая пламенем разрасталась в груди. Чувство злости к Анне и Леше дополнялось ощущением какой-то невосполнимой утраты. Мне казалось, что я не сентиментален, но почему-то вдруг на глаза накатила тяжесть и в голову совсем некстати полезли воспоминания о тех безвозвратно ушедших временах, когда мы с Анной были близки. «Что имеем — не храним, — подумал я чужой мыслью, — а теряем — горько плачем».

Если бы Леша все-таки затащил Анну к себе, то я, наверное, проторчал бы под фанерными стенами летнего флигеля до утра, а потом умер бы от ревности. Но Анна, к счастью, распрощалась с Лешей, отклонила его ненавязчивую просьбу проводить ее и быстро пошла по Морской дальше, в сторону крепостного барбакана. Леша недолго смотрел ей вслед, после чего исчез за калиткой.

Я плелся за Анной, уже не соблюдая правил конспирации. «Пусть она увидит меня, — думал я, нарочно шаркая ногами. — Я выскажу ей все, что о ней думаю, я припомню всех ее ухажеров, я устрою ей разбор полетов по всем правилам».

До разбора, однако, дело не дошло. Анна не оборачивалась на покашливание, кряхтение и вздохи, которые я издавал, и зашла в один из домов на Рыбачьей, где почти в каждом дворе сдавали комнаты.

Я позвонил Кнышу домой рано утром. Кажется, он, как и я, еще лежал в постели, потому как голос его был сонным и безрадостным.

— Я вышел на Караева, — сказал я.

— Это хорошо, — отозвался Кныш.

— Его убили вчера вечером, Володя.

— Это плохо.

В трубке невнятно забурчало. Наверное, Кныш прикрыл микрофон ладонью и что-то сказал жене. А может быть, выругался матом. Наверное, мне не надо было вдаваться сейчас в подробности, но я не удержался.

— Я разговаривал с дедом, потом отлучился минут на пятнадцать, а когда вернулся — тот уже был удушен. Я видел убийцу, Володя, но ему удалось уйти.

Кныш молча сопел в трубку. «Скотская у него жизнь, — мимоходом подумал я. — Только глаза утром продрал, как на голову сразу сваливаются паршивые новости».

— Ну что ты за человек! — простонал Кныш и, кажется, сплюнул. Если человек в собственной спальне плюется, то я его действительно достал. — Ты хочешь сказать, что тебя снова подставили? Надо же, какая популярная личность в криминальном мире!

Я стремительно падал в глазах Кныша.

— Ты что, не веришь мне? — зачем-то спросил я, хотя на его месте тоже не поверил бы такому сочетанию случайностей.

— Плохи твои дела, — сказал Кныш.

— Ты еще ни в чем не разобрался, а уже хоронишь меня, — ответил я с надеждой, что Кныш как-то поддержит меня или на крайний случай скажет что-то оптимистичное. — Там вчера меня видели как минимум человек пять. Продавщица винного отдела легко вспомнит, в котором часу я покупал у нее «Славянское»…