Леонид Влодавец - Атлантическая премьера

полдня в автобусе и несколько часов в Трептов-парке, Потсдаме и там, где капитуляцию подписывали.

— Ты туда лазил? — спросил я у Мусаева.

— Не-а, — мотнул головой хлеборез, — одному страшно.

— Фонарь есть?

— Есть, — ответил Алик, будто этого вопроса только и ждал. Он пошарил за бочкой с квашеной капустой и вытащил большой черный фонарь с тремя сменными стеклами — простым, красным и зеленым. Такими фонарями пользуются, по-моему, регулировщики.

— Пошли, — сказал я, видя, что Мусаев сразу подбодрился.

— Слушай, — пробормотал он, — чего найдем — все поровну, да-а?

— Заметано, — кивнул я, — лишь бы только там мин не было…

— Как мин? — опешил Алик.

— А так. Если этот ход при Гитлере делали, так наверняка не для того, чтоб по нему советские солдаты лазили. Значит, мину могли поставить…

— Может, не пойдем? — хлеборез явно начал жалеть о своем намерении. — Страшно немножко.

— Ладно, не сопи, сперва глянем, что в дыре. С фонарем в руке я подошел к зияющему в полу черному квадрату. Высветился неглубокий бетонный колодец, по одной из стенок которого тянулась цепочка стальных скоб. По этим скобам можно было спуститься на три метра вниз, на сухое бетонное дно. Фонарь у меня оказался довольно мощным, и я сумел обшарить его лучом весь колодец. Мин, проволочек каких-нибудь, планочек для рычажков, предназначенных для того, чтоб советские солдаты, задев их, взлетели на воздух, вроде бы не просматривалось.

Зато просматривался темный проем в одной из стенок колодца. Противоположной той, что была утыкана скобами. Пристегнув фонарь к ремню, я начал спускаться, успевая поглядывать и под ноги, и по сторонам, и вверх. Когда я поглядел вверх, то разобрался, отчего плита, закрывавшая люк, вроде бы исчезла, хотя мне показалось, что она опускается вниз. В верхней части колодца был паз, куда эта плита задвинулась. Задвигалась и выдвигалась она при помощи телескопических гидравлических штоков, двух горизонтальных и четырех вертикальных. С помощью горизонтальных она выходила из бокового паза, а вертикальные поднимали ее на уровень пола.

Оказавшись на дне колодца, я осмотрел проем. Он был перекрыт тяжелой стальной дверью со штурвальчиком.

Сверху, кряхтя и охая, спускался Алик.

— Чего нашел, а?

— Дверь, не видишь? — проворчал я. — Вот крутанем сейчас, а оно ка-ак… Понял? Всю часть можно на воздух поднять…

— Пойдем к командиру скажем, да?

— Командиры давно по домам, с женами. Дежурного надо позвать.

И это был момент, когда все еще могло вернуться…

— Я сбегаю, а ты подожди, — вызвался Алик. — Я прямо к дежурному по части пойду, а то наш повар — большой дурак!

Он куда быстрее вылез из колодца, чем залез в него. И тут мне, сопляку эдакому, подумалось: чего я себе голову забиваю всякими страхами? Приключение, можно сказать, самое первое за всю службу, хоть будет что после дембеля рассказывать… А ну-ка, попробую!

И я повернул штурвальчик двери против часовой стрелки, хотя всего за несколько секунд до этого прекрасно понимал, что после этого может произойти взрыв.

Взрыва не последовало, но дверь сдвинулась, и это оказалось еще хуже. Передо мной открывалась дорога ко всем смертным грехам.

Я этого, конечно, не знал, и если екнуло у меня сердце в тот момент, то не от страха, а от восторга.

Фонарь высветил ступени, уводящие еще глубже, куда-то в сырой, разящий плесенью мир. Холодный сквозняк тянул снизу и уносился вверх по колодцу.

Направив свет вниз, я осмотрел пол за порогом стальной двери и все верхние ступеньки. На стене были какие-то кабели в толстых резиновых оболочках, но проволочек и рычажков я опять не увидел. Я перешел через порог, не понимая опять-таки, насколько важным окажется этот шаг.

У меня еще в детдоме выработался условный рефлекс: входишь куда-то — закрывай за собой дверь. Я сделал это машинально, почти не глядя, и бронированная штуковина легко захлопнулась с маслянистым лязгом. Лишь через минуту я сообразил, что сделал что-то не то. Со стороны лестницы на двери не было ни штурвальчика, ни какого иного заметного средства, чтобы открыть дверь. Только ручка-скоба — и все.

А я не испугался, потому что знал: примерно через полчаса сюда пожалует дежурный по части со свитой, покрутят штурвальчик, выгонят меня наверх и отправят спать в казарму…

Поэтому мне захотелось, пока не выгнали, пролезть подальше в нутро этого подземного заведения. Когда нельзя, но очень хочется, то можно…