Леонид Влодавец - Большой шухер

— Это Валера, что ли? — наморщила лоб Люська. — Которого менты искали?

— Насчет ментов не знаю, — внутренне порадовавшись, но не показывая виду, произнес Гребешок. — А вот то, что он у красивой девушки Люси букет за триста штук купил, слышал.

— Ну, если хочешь, можешь и ты триста штук выложить, — усмехнулась торговка.

— А что, он правда триста штук кинул?

— Ну, кинул. Друг у тебя клевый, конечно. Полгорода три месяца свои триста штук дожидаются, а этот подошел, глянул на кувшин и достает три бумажки. «Хватит или нет?» — спрашивает. Мне бы сказать: «Гони еще двести!»

— заплатил бы. Но уж больно оторопела от такого.

— Анекдот слышала?

— Который?

— Про «нового русского». Встречаются, значит, в Штатах двое «новых». Один спрашивает: «Почем галстук брал, братан?» — «Сто долларов». — «Ну, ты лопухнулся! Здесь, за углом, такие по двести идут!»

— Нормально! — похвалила Люська.

— А вообще-то Валере у вас на рынке не понравилось, — деланно зевнув, сказал Гребешок. — Час проходил, а нормального шампанского для девушки не нашел.

— Ой, да он не больно его и искал! Он со Светкой Коваленко вон в том павильоне весь этот час проторчал.

— Правда? — очень правдоподобно нахмурился Гребешок.

— Поди спроси сам. Он сразу от меня туда пошел. А оттуда почти бегом за ворота.

— Надо ж, Сева. — Гребешок сделал обиженную рожу и подергал Лузу за рукав. — А нам мозги пудрил: «Целый час искал! Ни хрена не мог найти!»

— Фуфло! — довольно удачно подыграл Луза. Он, свято выполняя приказ старшего товарища, пытался углядеть, не присматривают ли за ними. Пока вроде бы никто подозрительный в поле зрения не попадал.

— А что там продают? — спросил Гребешок невинным тоном.

— Все помаленьку, как в палатке. Чего, решили на Светку поглядеть?

— Ну, в том числе и на Светку, — ухмыльнулся Гребешок, — хотя ты лучше. Это я тебе как врач говорю.

— «Врач» — это от слова «врать»?

— Понимай, как тебе лучше. Чао, розочка ты наша! В павильоне (вообще-то он громко назывался коммерческим магазином «Илларион») особо активной коммерческой деятельности не наблюдалось. Кроме двух продавщиц и кассирши, пересчитывавших что-то у кассового аппарата, в торговом зальчике был только молоденький «барсик» с дубинкой у пояса. Он сидел сбоку от двери и читал фантастическую книжку с жуткими монстрами на обложке.

— Игорек, — заметил Луза, помнивший паренька по прежнему месту службы, — ты не здорово работаешь. Был бы я налетчик, ты бы и проснуться не успел.

— Кому мы тут нужны… — зевнул Игорек.

— Что вас интересует, молодые люди? — с некоторым беспокойством спросила вполне изящная длинноногая блондинка в голубовато-серой униформе. На курточку спереди был приколот прямоугольный значок-визитка с надписью:"Старший продавец Коваленко Светлана Юрьевна».

Гребешок вынул из кармана почти настоящее удостоверение (то самое, с которым он в гостиницу ходил), раскрыл на секунду и представился:

— Капитан Гребнев. Я хотел бы, Светлана Юрьевна, поговорить с вами об этом человеке. — И он вытащил фотографию Воинова-Лушина.

— Опять? — удивилась блондинка. — Второй раз приходите…

— Я лично первый. У вас есть место, где можно спокойно поговорить?

— Только подсобка.

— Сойдет. Мой помощник здесь останется.

В подсобке «капитан» уселся на пластмассовый ящик из-под пустых бутылок, а Светлана — на маленькую скамеечку. Окошек в этом помещении не было, но лампы дневного света, горевшей под потолком, вполне хватало на то, чтоб осветить пятачок пола, стиснутый со всех сторон ящиками и коробками.

— Давайте, Светлана, говорить так, будто вы еще никому ничего не рассказывали, — приветливо улыбнулся Гребешок. — Итак, в известный нам обоим день, примерно в 14.20, вас посетил вот этот гражданин. Где-то около 15.10 он покинул территорию рынка. По некоторым данным, он все это время провел здесь. Это верно?

— Верно.

— Вы знали его до этого?

— Знала. Он дружил с моим братом…

В мозгах у Гребешка чего-то законтачило, и он вспомнил, что на Пустырной, 12, в 67-й квартире, Ростик спрашивал Коваленко. А бабка из 66-й рассказывала ему насчет того, что Сергея убили, отец, Юрий Аркадьевич, от рака умер… Насчет Светы ничего не говорилось, какую-то Наташу вспоминали.

— С Коваленко Сергеем Юрьевичем? — Гребешок сказал это так естественно, будто уже давным-давно знал, что это так. Вообще-то запросто мог попасть пальцем в небо, Коваленко не такая уж уникальная фамилия.