Леонид Влодавец: Выход на бис

Автобус довольно долго полз в гору по длинной дороге-серпантину. Все жевали конфеты, пускали пузыри из жвачки, хрустели кукурузой и чипсами, прикладывались к жестяным банкам с кока-колой. Тина Уильяме через каждые полчаса напоминала, что мусор надо складывать в контейнер и не прилеплять жвачку к окнам или к затылкам сидящих впереди девчонок. Никто и не собирался этого делать, но назойливость учительницы очень надоедала. Мой приятель Дуг Бэрон пробормотал:

— Если она не заткнется, я плюну жвачкой ей в рожу. У меня были похожие мысли. Конечно, плевать в физичку мы не стали. У этой дылды была очень тяжелая рука. Когда Дэн Мурилъо в ответ на какое-то замечание не очень громко обозвал ее шлюхой, она одним подзатыльником выкинула его из класса.

Наконец мы доехали. Автобус припарковался на стоянку, где стояло уже четыре десятка таких же школьных и туристических автобусов с эмблемами различных компаний. Номера были самые разнообразные — минимум из пяти близлежащих штатов, из Нью-Йорка и даже из Калифорнии. Еще больше разнились номера легковых машин. Там, по-моему, даже канадские и мексиканские номера просматривались.

К нам в автобус лез парень в белой каске с лампочкой, как у шахтеров, и голубом комбинезоне, на спине которого были нашиты светоотражатели — катафоты. Он улыбался во весь рот и говорил без умолку:

— Привет, я Тэд Джуровски! Компания «Пещера Сатаны» приветствует вас и желает приятной прогулки! Слабонервных нет? Никто не сомневается в Господе, который охраняет нас от нечистого? Тогда вперед, и да поможет нам Бог!

Тэд Джуровски повел нас к приземистому зданию с огромной вывеской: «Пещера Сатаны», на ходу рассказывая о том, что нам предстоит сделать перед тем, как спуститься в пещеру. Оказалось, что нам надо получить такие же каски, как у Тэда, и надеть светоотражающие безрукавки. Попутно он поведал, что аккумулятор при экономной работе может питать лампу на каске в течение сорока восьми часов, и тут же попросил, чтоб мы не торопились включать свои лампы. Успел он спросить у мисс Уильяме, сколько с ней приехало учеников, и предложил ей контролировать наше количество, чтоб никто не отбился и не потерялся.

Нас расставили в колонну по двое, впереди встал Тэд, а Тина Уильяме заняла место в хвосте. Мы с Дугом оказались где-то в середине. Таким порядком наша команда подошла к паре дверей, разделенных невысоким деревянным барьерчиком.

— Леди и джентльмены! — сообщил Тэд. — Мы спустимся на глубину сорок футов под поверхностью горы, на высоту примерно тысяча двести футов над уровнем моря. Сейчас в этом комфортабельном вагончике мы совершим увлекательное путешествие по Пещере Сатаны. В пути у нас будет четыре коротких и одна длинная остановка. Прошу занимать места!

Хотя Майк Атвуд был очень раздосадован, его детская досада была ничто по сравнению с той, что испытал я (по-прежнему неизвестно кто), когда одним толчком был выброшен из этого дурацкого сна в суровую больничную реальность.

Во-первых, побыть четырнадцатилетним пацаном и поглядеть на мир его любопытными глазами хотелось подольше. Когда-то я не знал, как это приятно быть сопляком и стремиться к романтике типа индейских рисунков доколумбовой эпохи или следов посещения Земли инопланетянами. Взрослому, особенно современному, в большинстве случаев романтики не надо. Или надо, но только по телевизору. Поглядеть на чужие приключения приятно, можно даже вообразить, будто это ты лазишь по пещерам или джунглям, поругать персонаж за то, что он слишком долго целуется с возлюбленной, когда к нему со спины уже подходят головорезы.

Во-вторых, досадно было, что история малыша Майка оборвалась в самом начале. Ведь ясно же: в пещере произошло что-то интересное. Со мной произошло? Или все это фантазия? Нет, слишком уж похоже на реальность. Судя по одежкам Майка и его одноклассников, маркам машин и дизайну помещений, действие происходило довольно давно. Лет 25 — 30 назад. Где-то, на прикид, вторая половина 60-х годов. Хиппи, «Битлз» и «Роллинг стоунз» в расцвете сил, у одной девахи, помнится, был на курточке значок: «Остановите войну во Вьетнаме!» Откуда я все это знаю? Ясно, что мне не четырнадцать, как Майку Атвуду, но и не полсотни ведь, поменьше. А сколько именно? Хрен его знает…

Наконец, в-третьих, во сне я не валялся парализованным на койке, а нормально ходил, сидел, прыгал и кидался жвачкой…

Меня побеспокоили, должно быть, потому, что сомневались, не отбросил ли я, наконец, копыта. Вокруг меня скопилось человек десять врачей и сестер, которые усердно пытались делать мне непрямой массаж сердца и прижимали к моей морде кислородную маску. Надо сказать, то, что я открыл глаза, их приятно удивило. Я с удовольствием глотнул кислорода и совершенно неожиданно ощутил, что у меня есть возможность сесть. Непроизвольно я оттолкнулся локтями и… сел на кровати. Лекари только ахнули, шарахнувшись от меня так, будто я уже был полуразложившимся трупом. Доктор Энрикес выпучил глаза, будто ему между веками по спичке вставили. Сусана и Пилар побелели, несмотря на свою креольскую смуглоту.