Леонид Влодавец - Выход на бис

Припоминая, что было дальше, я помог отцу переставить отремонтированный верстак на его законное место. В этом смысле ничего не изменилось. Потом он велел мне идти мыть руки. Точно так же, как и в первый раз, мы закончили работу как раз к обеду. И блюда за обедом были такие же, и мама была одета в

то же самое платье. Правда, в мороженом мне досталось не семь клубничин, а девять.

Разговоры за обедом велись примерно те же, но мне, конечно, было трудно вспомнить всякие мелочи. Две недели назад каникулы еще не начинались, и мать с отцом упорно убеждали меня, что мне надо хорошо закончить учебный год. Как и в прошлый раз, мне не давали раскрыть рот, но тем не менее, я слушал и не возражал, потому что мне надо было понять, как у меня обстоят дела в школе. Слава Богу, согласно тому, что я услышал, у меня не было серьезного ухудшения. Конечно, ругались из-за физики, но ситуация явно была не хуже, чем в прежнем потоке времени.

Все было бы хорошо, если бы я, желая уверить родителей в своем усердии, не сказал в конце концов:

— Папа, я же себе не враг! Крис Конноли не возьмет меня в Пещеру Сатаны, если я буду иметь плохие оценки!

— Какой Крис Конноли? — удивился отец. — Он же в прошлом году сорвался со скалы и погиб. Что ты говоришь, Майк?

Мама посмотрела на меня встревожено.

Я быстро сообразил, что родители могут потащить меня к психоаналитику.

— Ты в порядке, Майк? — спросила мама самым спокойным голосом, изобразить который ей стоило немалых усилий. — Ты не устал?

Мне показалось, что лучше будет, если я отвечу на вопрос матери, проигнорировав то, что спрашивал отец.

— Нет, мама, я не устал, у меня все в порядке.

— Но ты только что упомянул о Крисе Конноли, — сказал отец. — Откуда ты его знаешь?

— Он же преподавал у нас географию… — пробормотал я, уже чувствуя, что говорю чушь.

— Что ты мелешь? — Отец выпучил глаза. — Какая география? У вас все время преподавал географию мистер Тэд Джуровски. А Крис Конноли — вожак этих наркоманов-хиппи, которые устроили акцию протеста против войны во Вьетнаме. Они залезли на пятисотфутовую скалу и вывесили на ней лозунги. А Крис от ЛСД-25 совсем одурел и решил, будто может летать. Вот и свалился. Но я понятия не имел, что ты был с ним знаком. Признайся, ты куришь траву?

— Н-нет, — пробормотал я. Наверно, это получилось так жалко и так испуганно, что мой отец тут же убедился в полной правоте своих предположений.

— Куришь или нет? — взревел он, соскочив с места, и схватил меня за шиворот.

— Билли! — испуганно вскрикнула мама. — Ты его задушишь! Я тоже насчет этого беспокоился, но сказать ничего не мог. Тут отец внезапно отпустил меня и сказал:

— Нет, марихуаной не пахнет… Может быть, ты жрал какие-нибудь таблетки?

Говори!

— Ничего я не ел! — завопил я.

— Врешь! — заорал отец. — Теперь я понимаю, что ты полчаса делал в кладовке! Ты сперва разыскивал свои таблетки, потом принимал их, а потом прятал.

— Неправда! — завизжал я.

— Успокойтесь, мальчики! — замахала руками мама. — Неужели тебе не надоело всех подозревать. Билли? Ты можешь хотя бы дома не быть полицейским?

Теперь уже я обалдел от известия о том, что мой отец — полицейский. В той жизни, из которой я, по-видимому, навсегда ушел, он содержал небольшой магазин.

— Папа! — сказал я. — Разве ты не бизнесмен?

— Я пятнадцать лет работаю в полиции! Ты еще не родился, когда я уже там работал! — В глазах отца ярость уже сменялась беспокойством. — Что с тобой? Ведь до обеда все было нормально…

— Да я и сейчас нормальный, папа! Только если я расскажу всю правду, ты подумаешь, что я сумасшедший.

Тут меня осенило: покажу родителям черный ящик! Пусть даже они и отберут его у меня, но зато будут знать, что я не вру.

— Пойдемте! Я покажу вам, что прятал в кладовке… Родители последовали за мной.

В кладовке я тут же полез на нижний ярус стеллажей, раскопал кучу хлама и вытащил ящик.

— Вот, — сказал я. — Видите?

— По-моему, это корпус от старого аккумулятора, — произнес отец.

Мама поглядела внимательнее и сказала:

— Нет, Билли, это что-то другое. Она закупорена со всех сторон.

— Если просунуть палец в кольцо… — начал объяснять я, поставил ящик на попа и похолодел… Никакого кольца там, где оно всегда находилось, не было. Нет, оно не отвалилось. Если бы кольцо отвалилось, то остались бы пазы, в которых оно держалось. Или хотя бы след от них. Но на торце ящика не было ничего, лишь гладкая, не то металлическая, не то пластмассовая поверхность.