Павел Захаров - Общий враг

Группа боевиков, общей численностью около тридцати человек, подбадривая друг друга громкими возгласами, двигалась вдоль низких домов в сторону бункера. На расстоянии квартала за их спинами остались семь минометных расчетов, продолжавших планомерно и безнаказанно обстреливать американские позиции. Главную задачу минометчики выполнили. Наджиб Аль-Бахмар был доволен эффектом: стоило первой мине упасть на укрепленные позиции пулеметчиков, как наблюдатель сообщил, что американцы сняли людей с крыши и загнали себя в этот удушливый склеп. Успешное начало обнадеживало, но теперь действовать надо быстро. Чем дольше его люди штурмуют бункер, тем выше вероятность подхода подкрепления к осажденным. Война на два фронта не входила в планы Наджиба. Хоть первая попытка добраться до содержимого подвала провалилась, реальный шанс на успех еще оставался. Его нельзя было упускать ни в коем случае.

Наджиб Аль-Бахмар, бывший высокопоставленный офицер армии Саддама, вспоминал, как весь последний год он пытался найти этот заряд. О его существовании ему стало известно совершенно случайно. Как непримиримый противник врагов Ирака и истинный патриот, сын своей страны, преданный своему вождю, Аль-Бахмар искренне возненавидел новые порядки. А тех своих бывших товарищей и соратников, кто избежал гибели и согласился перейти на сторону врага, заняв посты в государственных учреждениях и организациях, полковник вовсе перестал считать за людей. Он заочно приговорил их к смерти, поклявшись воздать мщение каждому предателю. Вместе с несколькими верными ему людьми полковник осуществил около полутора десятков акций устрашения. Кто-то был убит демонстративно – получал пулю или был взорван, кого-то находили со следами пыток, кто-то вовсе исчезал, чтобы больше никогда не появиться. Естественно, не всех попавших в «черный список» жестокий полковник обрекал на муки и смерть. Некоторых, кто казался ему ценнее в виде агентов, он оставлял в живых.

Со временем влияние Наджиба росло. Он смог даже объединить несколько доселе разрозненных вооруженных групп радикальной оппозиции и к настоящему моменту обладал внушительным отрядом, способным на дерзкие и стремительные атаки. Половина фугасов, взорванных в Багдаде, были делом рук его маленькой армии. А нападения на конвои и прочие мелкие вылазки он уже и считать перестал…

Но сам Аль-Бахмар не мог не понимать, что вечно вести партизанскую войну он не сможет. Все чаще его атаки не достигали своей цели, а потери становились все существеннее. Бывший военный не рассматривал собственную гибель в бою как выход из тупика. Расставаться с собственной жизнью он не собирался и начинал подумывать о запасном плане: залечь на дно, выбраться из Багдада, отсидеться где-нибудь и свалить из Ирака. Но неожиданно судьба подкинула ему сюрприз.

Однажды ночью отряд из десяти человек во главе с самим Аль-Бахмаром ворвался в один из домов для исполнения вынесенного ими же приговора. В этом доме вместе с семьей жил бывший генерал из личной свиты Удэя, старшего сына Хусейна. После крушения режима генерал сумел сохранить жизнь, пошел на сотрудничество с новой администрацией и сейчас занимал какой-то пост в одном из центров подготовки новой иракской армии, за что и был приговорен непримиримыми к смерти. Когда генерал понял, что минуты его сочтены, он попытался купить свою жизнь рассказом о плане «Огненное крыло». Наджибу было хорошо знакомо это название.

Это была операция по сокрытию ядерного оружия, полученного у Советов, к которой он сам когда-то имел отношение. Поначалу Аль-Бахмар не услышал ничего нового и рассмеялся приговоренному в лицо, но старик сказал совершенно невозможную вещь: один ядерный заряд цел! Может быть, старый генерал думал, что отсрочит свою гибель, но эти его слова только ускорили развязку. Аль-Бахмар смог добиться от обреченного только одного: бомба в Багдаде. Но где именно? Под угрозой жестокой расправы над семьей старый генерал признался, что Удэй, курировавший в начале девяностых тайную ядерную программу Ирака, успел «прикарманить» один из советских зарядов и уволок в место, лишь одному ему известное. Обреченный поклялся, что никогда и никому не рассказывал об этом и хранил тайну в надежде когда-нибудь «продать ее по-дороже». Естественно, сам генерал и вся его семья были без колебаний расстреляны.