Павел Захаров - Общий враг

– Говори, генерал. Ты обязан мне сказать. Облегчи душу, а потом прямиком за Наджибом. То есть – в ад.

В ответ донесся только слабый хрип.

– Я тебе обещал, что умирать ты будешь долго. Но с другой стороны… Мне это надо? – Бойченко говорил совершенно спокойно, лицо не выражало никаких эмоций, но руки тряслись мелкой дрожью.

– Нам могут помешать. Вообще-то, я уже узнал, что хотел. Ты мне не нужен. Я увидел то, что хотел и теперь, пожалуй, просто сломаю тебе шею.

– Не-е-е-т… Подожди…

Бойченко ослабил хватку.

– Мне… мне пришлось… – выдавил из себя хозяин кабинета. Лицо его было багровым, вены на лбу вздулись, губы посинели.

Бойченко разжал руки и генерал, словно медуза, безвольно сполз на пол. Кресло, в котором он сидел, накренилось и упало.

– Говори, – Сергей присел на корточки рядом с генералом, – я тебя внимательно слушаю.

– После того, как твоя группа… – он с трудом говорил, то и дело хватая ртом воздух, – уничтожила базу, у них… иракцев… не оставалось выбора…

– Громче! Что ты там шепчешь? – Сергей немилосердно пнул лежащего, – быстрее языком шевели!

– Наджиб поставил условие… Или мы сдаем ему твою группу…

– Или?

– После случившегося Хусейн хотел его расстрелять и терять ему было нечего… Он сказал, что переметнется к американцам и выдаст всю информацию о том, что Союз дал Саддаму ядерное оружие. Я не мог этого допустить. У меня… У меня не было выбора.

Ярость, словно пышащая жаром тягучая магма, жгла Сергея изнутри, была готова вырваться наружу. Она медленно текла, ворочалась и искала выход. Жар ярости подпитывало ослепляющее, раскаленное ядро ненависти к тому, кто решил лишить жизни его друзей. Сергей резко двинулся вперед и нажал коленом на шею лежащего с явным намерением закончить дело.

– Разменяли нас, да? Разменяли?! Так и Витьку Полтаву тоже разменял, наверное, да?

– Нет… – бордовое лицо тряслось мелкой дрожью, лоб покрылся испариной, – Половцев… Нет… Это случайность, клянусь тебе, – отчаянно хрипел генерал, глядя на Бойченко огромными от ужаса зрачками.

– Ты можешь меня убить, но сам подумай… Интересы страны… Мы никак не могли допустить, чтобы все узнали…

Неожиданно волны жара, рвущегося наружу, стихли. Тяжело дыша, Бойченко поднялся на ноги и с презрением глянул на валяющегося перед ним мерзкого, жалкого человека, между ног которого расползалось мокрое пятно.

– Обоссался, сука… – криво усмехнулся Сергей, – страшно умирать, да? Вот и моим парням тоже было страшно. Это у них выбора не было. Это ты им выбора не оставил. Они погибли, ты, чмо обоссанное. Из-за тебя.

Охранник возле двери все еще был в отключке, и Бойченко похлопал его по щекам, приводя в чувство.

– Эй, вставай, парень. Надо сменить памперс боссу.

Сергей не торопясь собирал в пакет разлетевшиеся по полу пачки денег.

– Тебе… не жить… Я же тебя… – видимо, к хозяину кабинета постепенно возвращалась способность соображать, но руки и ноги пока его не слушались.

– Если ты, ублюдок, вздумаешь как-то… Если ты только дернешься… О том, что ты – убийца, узнают все. Ну и про бомбу под разрушенным бункером на севере Багдада тоже узнают. И про остальные тоже узнают. Поверь, я позаботился об этом.

– Ко…му… ты… Ка-а-ак… Кому… Кто… – просипел полузадушенный и зашелся приступом кашля.

– Хочешь узнать, мразь? Для этого тебе придется меня убить. Счастливо оставаться!

Генерал с трудом поднялся на колени и, оперевшись руками на столешницу, попытался встать. Внезапно кто-то подхватил его и, легко приподняв, развернул и грубо толкнул на столешницу. Николай Степанович решил что это, наконец-то, его ординарец пришел ему на помощь, но в следующее мгновение увидел перед собой лицо Бойченко. – Ты сказал, что репортеры – «мясо»? Ты мне сказал, что репортеры – это «мясо»? Да? Сделаешь для них кое-что, понял меня?

– Привет, Витька…

Сергей тяжело опустился на скамеечку. Стараясь не смотреть на серую плиту с фотографией друга, он молчал, собираясь с мыслями.

– Не могу поверить, что твоя рожа мне с могильного камня улыбается. Ты прости меня, брат, что все так вышло. Если бы мы тогда знали, что… Ну, в общем, ты бы не поехал. Надо было мне ехать сразу. Так было бы правильнее. А теперь… Видишь как все обернулось. Работу свою…

Слова давались с трудом. Сергею приходилось их почти что выталкивать из себя. Говорил он тихо, практически шепотом.

– …твою… я додедал. И того гада, который тебя… Наджиб этот… Это он моих парней положил в девяносто первом. Он приперся за бомбой, я его к Аллаху и отправил. Пришлось повозиться, конечно. Там американцы под ногами крутились… Все не знал, как дельце провернуть. Думал, что все, придется на два фронта воевать… Задали они мне задачку… Прикинь, телевизионщики наши, с которыми меня в Багдад отправили, там же оказались. Бывает же, да? И эти тут, и амеры… Не, они нормальные парни все. Такие же, как и мы, в общем… Грамотные вояки.