Павел Захаров - Общий враг

Капитан наблюдал за происходящим со своего места в командирском «Хаммере» и после того, как облако пыли осело, потянулся за микрофоном.

– Подтверждаю уничтожение цели, – коротко доложился офицер по рации. Снаружи доносились возгласы радости. Солдаты приветствовали бомбежку и не скрывали эмоций, похлопывая друг друга по плечам.

– «Дельта-лидер», выдвигайтесь. Ждем вас в «Лоялти» – поступил долгожданный приказ командования, ретранслированный радистом роты «Альфа».

– «Дельта» выдвигается в «Лоялти», – подтвердил Майкман, после чего с улыбкой повернулся к сержанту, стоявшему рядом. Дверь броневика была открыта, и подчиненный слышал приказ.

– Собирай людей, сержант.

Опытного бойца подгонять было не нужно.

– Надюш… – Леонид присел на корточки рядом с девушкой, – Надюш… Пойдем. Надо ехать.

– Это вы его убили… Вы все его убили… – раздалось в ответ, – я вас всех не-на-ви-жу…

– Пошли, девочка, пошли, – оператор помог Наде подняться на ноги, и та сделала несколько неуверенных шагов в сторону автомобиля.

Когда все заняли места в машине и водитель уже был готов тронуться с места, оператор обнаружил, что с ним нет его сумки. Леонид вытянул шею и выглянул в окно, упершись лбом в толстое стекло и скосив глаза влево. Туда, назад, где парой минут ранее успокаивал рыдающего руководителя проекта. Ну, так и есть. Видимо, положил ее на землю и забыл… Вон она, родная, лежит.

– Стойте! Погодите!

Солдат, сидящий за рулем, убрал ногу с педали газа и, обернувшись, с явным неудовольствием посмотрел на беспокойного пассажира, сопроводив свои действия комментарием, вольный перевод которого звучал как «Какого, на хрен, хрена?»

Практически те же слова прозвучали из уст сержанта, который сидел в следующей, замыкающей колонну машине, когда он увидел, что дверь впередистоящего «Хаммера» распахнулась и из нее вылез один из этих неугомонных русских.

– Он что, не все снял, что ли? – задал вопрос водитель сержантского броневика, увидев в руках Леонида его верную подругу – камеру.

– Да они все какие-то долбанутые, эти журналисты. Пулю хотят схлопотать, – процелил, наблюдая за оператором, сержант, – что ты возишься, придурок… Давай обратно уже, поехали!

Леонид, подхватил сумку за широкую лямку и забросил ее на плечо. После чего, повинуясь непонятному порыву, поднял объектив камеры и прижался глазом к мягкому резиновому обрамлению видоискателя. Большой палец автоматически лег на пупырышки кнопок. Тихий щелчок – и красный кружок, появившийся в правом верхнем углу экрана видоискателя, показал, что пошла запись. Леонид сам не понимал, что его заставило это сделать. Он просто стоял и снимал. Он чувствовал, что ему надо еще несколько секунд. Что он хотел увидеть, вглядываясь в зернистое изображение на маленьком экранчике видоискателя? Оператор не знал.

Над улицей плыли рассеивающиеся остатки пыльного облака вперемешку с растрепанными и полупрозрачными языками сизого дыма от догорающего пожара. Окончательно выглянувшее, наконец, солнце, до этого момента прятавшееся за оранжевой пеленой пыли, быстро разогрело воздух, и его теплые потоки подхватывали сиротливые перья дыма, унося их куда-то вверх и в сторону. Дрожащее марево, многократно усиленное камерой, будто превратило окружающее пространство в мираж. Леонид пытался запомнить эту картину, словно прощался с Багдадом навсегда. Он уже готов был опустить камеру, как заметил в этом жарком, непрерывно и неустанно текущем мареве какое-то непонятное, странное движение. Он приблизил изображение до максимума и камера чуть не выпала у него из рук. Серый, как призрак, в качающихся волнах горячего воздуха, делающего его совсем похожим на бесплотный дух, в конце улицы стоял Сергей Бойченко, тяжело привалившись к стене дома. В первый момент Леонид просто не поверил своим глазам. Оператор убрал камеру и, прищурившись, посмотрел в конец улицы, будто намеревался разглядеть фигуру невооруженным глазом. Он снова прижался к видоискателю, но никого уже не увидел.

Сзади раздался очередной вопль. Впрочем, крики и не прекращались – из турели орал что-то матерное пулеметчик, а из открытой двери кричал Павел. Тоже что-то малоцензурное. Но Леонид их попросту не слышал. Когда он увидел в кадре человека, он перестал реагировать на внешние раздражители. Оператор поднял камеру и снова вгляделся в изображение. Никого. Наверное, решил он, это действительно был мираж. Показалось. Игра света и тени. Жестокая, но… Несморя на жару, мужчину обдало странным холодом. Стоп. У него же идет запись! Можно посмотреть! Леонид остановил съемку и, с трудом попадая дрожащими пальцами по маленьким кнопочкам на панели управления, «вернулся» на минуту назад. Если это обман зрения, – мысли скакали в голове бешеным табуном, – если мне показалось… Вот. Да. Леня нажал паузу и вперился в экран.