Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Да? — Она улыбнулась. — Мне так не показалось. Ну хорошо. Чтобы не омрачать ужина, давайте закончим с делами сейчас. Вы не против?

Отвести взгляд от её длинных, потрясающе стройных ног, затянутых в чёрные чулки, было совершенно невозможно. Да и бессмысленно, потому что тогда я упирался глазами прямо в грудь. А там тоже было на что взглянуть. На окнах шторки, сидим друг против друга — это будет почище «испанского сапожка». Она возбуждала меня со страшной силой, прекрасно это понимала и очень этим обстоятельством была довольна.

— Да. Давайте о делах, — пробормотал я.

— Я наказала людей, по вине которых исчезла ваша спутница. Кстати, вы знаете, где она?

Я кивнул. Вдаваться в подробности мне сейчас не хотелось.

— И где же? — с нескрываемой заинтересованностью спросила Паола.

— Давайте поговорим об этом позже. Вопрос интересный, ему стоит уделить время отдельно.

Теперь настал её черед согласно кивать:

— О’кей. Ещё я хотела извиниться перед вами за утренний… инцидент. Луиджи… он бывает излишне резок. Иногда начинает палить из пушки по воробьям. Вряд ли вы хотели, чтобы всё произошло именно так. Или? — Она вопросительно взглянула на меня.

— Это уже неважно, — честно ответил я. — Вы знаете, кто был в той машине?

— Луиджи сказал, что не смог этого выяснить, — Паола слегка напряглась.

— Американцы. Те же, что и в случае с Давидом. Один приходил ко мне в отель сегодня днём. Обещал обрушить на мою голову кары небесные.

— О-о… — Она тихо присвистнула. Глаза её сузились, а взгляд на мгновение стал отсутствующим. — Забавно…

Да уж… Обхохочешься. Похоже, сейчас она прикидывала, во что ей может обойтись любовь Луиджи к «стрельбе по воробьям».

— О нет, — она взглянула на меня, словно прочитав мои мысли. — Я не испугалась. Дело не в этом. Просто, когда мои люди начинают делать глупости, я спрашиваю себя: «А кому это выгодно?» И обычно выясняю — кому. Но это мои проблемы. Мы, кстати, приехали, месье Дюпре. Соблаговолите снять ваш пиджак. О!

Последнее «О!» относилось к моему пистолету. С ним расстаться мне было гораздо тяжелее, чем с пиджаком или с галстуком. Несмотря на все уверения Паолы в том, что её охраны нам будет вполне достаточно. Между прочим, меня просто потряс тот факт, что телохранители подпустили меня к ней с оружием. Это могло означать только одно — синьорина Бономи отдала им такой приказ. Неужели она настолько мне доверяет? С какой стати? Не понимаю…

О делах мы действительно больше не говорили.

Ресторан оказался именно таким, каким я его себе и представлял. Причудливая смесь дискотеки, бара и классического заведения, предназначенного для приёма пищи. Всё это объединялось не только общей крышей, но и всей атмосферой, пропитывавшей это заведение. Мы отправились в «ресторанный» отсек. Заказ принимала красивая молодая марокканка, одетая… В общем, девушка была скорее раздета, чем одета. Я очень отвлекался. Мы сошлись на французской кухне. Пельмени с гусиной печенью под соусом из трюфелей — последний раз я нечто подобное едал в Париже. В «Le Grand Vefour». Это и пельменями-то назвать можно только по российской привычке. С вином разбиралась Паола, и надо признать, получилось у неё это на редкость удачно. Я проникался к ней всё большим уважением. Впрочем, гастрономическая сторона действа нас обоих занимала слабо. В воздухе витали некие флюиды… Проще говоря, эта девушка мне нравилась, и плевать на то, кто она есть. Я сам не бодхисатва, да и где они, критерии? Между тем настроение у неё неожиданно изменилось.

— Я редко здесь бываю в последнее время. А когда-то любила… — задумчиво сказала она, глядя куда-то в сторону.

— Что-то мешает?

— Не знаю… Наверное, я сама. Слишком мало времени остаётся на то, что ещё живёт во мне. В основном приходится делать то, что нужно, важно. Полезно. Не пугайтесь, Андре. Сегодня мне хочется хоть на время забыть обо всём этом. Давно… Очень давно я себе этого не позволяла.

Внезапно я понял, как она изменилась. Это произошло буквально на моих глазах. Пропала очаровательная броня, исчезла властность, энергия, кокетство. Передо мной сидела очень молодая, красивая, безумно уставшая девушка. И мне захотелось просто обнять её. Обнять и погладить по коротким, чёрным как ночь волосам. Это не было тем чувством «доброго папы», с которым я недавно бился в самом себе. Паоле нужна была не жалость. Всего лишь немного понимания. И много любви. Других лекарств от её недуга не существовало. Взобравшись на свой олимп, она сама себя загнала в ловушку. Да, у неё был прекрасный обзор с вершины этой горы из власти и золота. Но как же холодно и одиноко было ей там…