Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Я? Это я — убийца Николя? — Казалось, Дорман не мог поверить своим ушам.

— На самом деле это маловероятно, — согласился я. — Но игра зашла слишком далеко, и сейчас я не могу доверять даже вам.

— Вы с ума сошли, — тихо сказал побледневший от злости капитан, делая шаг вперёд. — Неужели вы думаете, что я…

Внезапно его глаза удивлённо расширились и сразу же помертвели, став похожими на стеклянные зрачки восковых фигур. Уже в прыжке, уходя под защиту стоявших вдоль тротуара машин, я увидел, как оседает на асфальт тело Дормана. Первая пуля вошла ему под правую лопатку, и, скорее всего, предназначалась она для меня. Шагнув, Дорман случайно пересёк линию огня, получил «мою» пулю и дал мне этим возможность отскочить. Только потеряв меня из виду, невидимый стрелок добил раненого капитана вторым и третьим выстрелами.

— Что случилось, месье? — крикнул жандарм, один из тех, что приехали в квартиру Николя. Всё это время он сидел в полицейской машине, метрах в пятнадцати от нас, и наверняка видел, как всё произошло. Сейчас он стоял рядом с подъездом, держа в руке пистолет и настороженно глядя куда-то вверх.

— С вами всё в порядке? — снова крикнул он. — Стреляли откуда-то с крыши, мне показалось, что я видел фигуру человека.

— Вызовите подкрепление, — посоветовал я, устраиваясь на асфальте поудобнее. Дорман лежал ничком, и с моего места было хорошо видно, что затылка у него больше нет. Дорману не было нужды доказывать свою правоту, я и так знал, что не он убил Николя, но извиняться перед капитаном теперь было поздно. Когда-нибудь я тоже отправлюсь в Край Вечной Охоты, и тогда…

— Да уйдите вы дальше в подъезд, ради всего святого, — рявкнул я, обращаясь к полицейскому. — Теперь вы — единственный свидетель, который сможет подтвердить, что это не я застрелил офицера контрразведки.

Уже в третий раз полицейский инспектор вежливо, но весьма настойчиво предлагал мне воспользоваться защитой полиции. Взамен он рассчитывал получить от меня достоверную информацию, которая могла бы пролить свет на причины, по которым были убиты двое сотрудников DST. В третий раз я вежливо отказывался от услуг полиции, поскольку сообщить мне им было нечего, а надеяться на защиту полиции в этой ситуации было бы верхом глупости. Своим «консьержам» я доверял куда больше, чем всей французской Фемиде вместе взятой. Наша беседа продолжалась уже более двух часов, но пожилой инспектор не выказывал ни малейших признаков усталости. Официально я считался свидетелем, но после смерти Дормана полиция отбросила все формальности и вцепилась в меня мёртвой хваткой, так что повторным снятием отпечатков пальцев и собственноручно заверенными показаниями дело уже не ограничилось. Всё это занудство постепенно начинало меня утомлять, и, когда инспектор в очередной раз стал предлагать мне «любовь и дружбу», я вполне недвусмысленно послал его по кочкам. После чего наотрез отказался отвечать на любые вопросы и потребовал вызвать моего адвоката. Взглянув на визитную карточку упомянутого мною адвоката, пожилой инспектор вздохнул и ушёл в соседнюю комнату, советоваться со своим начальством. Торжествующе поглядывая на стеклянную перегородку, отделявшую меня от невидимых наблюдателей, я едва сдерживался, чтобы не показать им язык. Названный мною адвокат считался одним из доверенных друзей нынешнего президента Франции, и вряд ли полицейскому руководству хотелось связываться с подобным монстром.

— Вы свободны, месье Дюпре, — объявил инспектор, вернувшись в комнату. Он едва не плакал от сожаления. — Но следствие ещё может…

— Буду рад помочь вам, месье, — обнадёжил я его, после чего поспешил покинуть префектуру, задержавшись лишь для того, чтобы получить обратно свой пистолет, изъятый бдительными жандармами. Как и правосудие Соединённого Королевства, правосудие Французской Республики не имело к Андре Дюпре никаких претензий. С чем я себя и поздравил, усаживаясь за руль «Порше». Уже через секунду ярко-красная молния растворилась в парижской суете, оставляя далеко позади плачущих от досады полицейских.

Намеченный мною план был разрушен совместными усилиями неизвестного снайпера и занудного инспектора. Время неудержимо близилось к полуночи, и посещение бара «Эклектика» утратило всякий смысл. К тому же у меня возникла идея, реализовать которую можно было только с помощью сотрудников DST, а они по ночам не работали. Оставался, правда, ещё один вариант. Я мог бы обратиться напрямую к Рихо Эверу, валявшемуся сейчас на больничной койке, но… Что-то меня удерживало от подобного решения. Как бы там ни было, Рихо уже рисковал ради меня жизнью, а я ужасно не любил быть кому-то обязанным. Постараюсь обойтись своими силами, но это завтра, а на сегодня с неистовствами покончено — только отдых, здоровый сон и нормальное питание. Утром всё закрутится с новой силой, к тому же на завтрашний вечер назначена встреча с Абдаллахом, сулившая массу неожиданностей и сюрпризов. Нет, спать, спать и ещё раз спать.