Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

Наконец все нужные слова были сказаны, «пакт о сотрудничестве и ненападении» — заключён, и, вежливо распрощавшись, Дорман выпроводил меня и Таню из кабинета. Молча, охваченный каким-то дурацким смущением, шёл я за девушкой, помимо своей воли вглядываясь в её ладную фигурку. Настоящий шквал переживаний, чувств, эмоций широким поток хлынул из запретных уголков моей памяти. Мои ладони вспомнили тепло её рук, на губах ожило прикосновение её губ, и моё тело отозвалось на эти ощущения так ясно, словно и не стояло между нами долгих двух лет. Миновав последний рубеж офиса, удерживаемый крохотной Марией-Луизой, и захлопнув за собой дверь, мы неторопливо зашагали вдоль бульвара, охваченного предвечерней торопливостью.

— Ты почти не изменился, — заметила Таня, с улыбкой разглядывая моё лицо.

— А ты совсем не изменилась, — ответил я совершенно серьёзно. — Разве что… Да нет, ты и раньше была самой прекрасной девушкой в Париже. Насколько я понял, за эти два года ты, помимо русского, овладела ещё и албанским языком?

— А также сменила место работы и семейное положение, — добавила Таня, по-прежнему улыбаясь. — Я вышла замуж, Андрюша.

— Жаль, — искренне огорчился я, хотя и знал уже обо всём.

— Не очень-то ты вежлив, — девушка внимательно взглянула на меня.

— Извини. Поздравляю, желаю… Словом, поздравляю. Твой избранник тоже из этих? — Я кивнул в сторону недавно покинутой нами резиденции контрразведки.

Таня отрицательно покачала головой:

— Нет, конечно. Арман не имеет никакого отношения к «Улью». Он адвокат.

— Поздравляю ещё раз, — усмехнулся я. — Ты счастлива?

— Да, Андре, — не раздумывая, ответила девушка. — Он любит меня, и…

— А ты? Ты сама? Любишь его?

— Естественно, — чуть помедлив, сказала Таня. — Неужели ты думаешь, что я смогла бы выйти замуж не по любви?

— Я вообще не думаю, — честно ответил я, закуривая. — Мне это, увы, не дано.

— Не нужно кокетничать, — мягко укорила Таня. — Тебе это не идёт. Насколько я помню, ты всегда отличался сильным характером. Между прочим, я многому научилась у тебя, Андре.

— Например? — удивился я.

— Ты научил меня принимать решения, — просто сказала девушка. — И никогда не жалеть о том, что уже сделано.

— Сложно учить тому, о чём сам не имеешь ни малейшего представления, — пробормотал я. Закашлялся, отшвырнул прочь сигарету.

Весёлые Боги знают, отчего люди предпочитают видеть несокрушимую скалу вместо песчаной кучи, существующей в действительности. Наверное, так им легче.

— Поужинаем вместе? — спросил я, сам в это не веря и отчаянно надеясь в то же время. Таня мягко коснулась моей руки:

— Прости, Андре. Дома меня ждёт муж, которого я не видела уже неделю, и он будет ждать меня завтра и послезавтра… Всё изменилось, Андрюша. Мне будет легче, если ты поймёшь это. Мы по-прежнему друзья, но… не более того. Правда?

— Нет, — не задумываясь ни на секунду, ответил я. — Я не умею делать вид, Таня. Либо всё, либо — ничего. Какая тут, к чёрту, дружба… Просто будем работать вместе. Удачи тебе. Береги мужа.

Я улыбнулся ей так, как сумел улыбнуться, вскинул руку в прощальном жесте и, не обращая внимания на удивлённые взгляды прохожих, быстро, почти бегом двинулся назад, к своей машине. Ошибки, ошибки… За всё в жизни нужно платить, но дороже всего приходится расплачиваться за право быть сильным. Два года назад я своими руками построил стену, веря, что этим ограждаю от бед человека, которого люблю. Сегодня стена остановила меня, и я узнал в ней каждый кирпичик, каждую трещинку, потому что всё это было — я сам. Мысли больно хлестали меня, и не было сейчас места в мире, где можно было бы укрыться от глаз Тани, которая смотрела мне вслед. Она не отвергала меня, сильного и уверенного, умного, красивого и богатого. Она меня просто не брала, как оставляют на магазинной полке симпатичную безделушку, которая уже не помещается в корзинку. Мне нечего было сказать ей в ответ. Разве что — пожелать… И я желал, всеми силами внезапно очнувшейся от долгой спячки души желал ей — будь же ты вовеки счастлива, ты, не взявшая меня женщина…

— Вам записка, месье, — с этими словами консьерж Гаспар протянул мне обычный конверт, на котором корявыми печатными буквами было выведено: «Передать лично месье Андре Дюпре. Строго конфиденциально».

— Месье, который оставил это сообщение, ожидал вас более получаса, — пояснил Гаспар. — Светловолосый молодой человек в очках. На нём была красная джинсовая куртка.