Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Я принимаю ваши извинения, — прервал я разглагольствования лейтенанта. — Что же касается моего пистолета, то вы своими глазами читали официальное разрешение, выданное мне властями ВАШЕЙ страны. Не так ли, сэр?

— Простите, сэр?

Лейтенант Рокси был худшим из зануд, которых я когда-либо знал. Даже Рихо Арвович Эвер, шеф службы безопасности в Империи моего отца и по совместительству мой приятель, был куда приятнее этого английского «бобби». Хотя нужно признать, что и лейтенант Рокси был не в восторге от моих манер.

— Надеюсь, сэр, вы скоро забудете об этом недоразумении. В конце концов, погиб человек, и наш долг…

О, Боги! Я молча кивнул лейтенанту и торопливо зашагал к выходу. Ещё одной порции этой галиматьи я точно не выдержу.

Полицейский участок находился рядом с вокзалом, по меркам Брайтона, это всё равно что «у чёрта на куличиках». Идти домой пешком мне было лень, кроме того, часы показывали, что до ужина оставалось всего пятнадцать минут. Достаточно один раз пообщаться с миссис Дакворт, чтобы навсегда отбить у вас охоту опаздывать к ужину. Во всяком случае, лично я не собирался искушать судьбу и взял такси. «Кэбов» на стоянке не оказалось, а водителем голубого «Мерседеса», который мне достался, был какой-то непонятный юноша с золотыми колечками в обоих ушах. В левом ухе было три колечка, а в правом — семь. Такой расклад был мне в новинку, и весь путь, а это добрых семь минут, я безуспешно гадал — мистер меня везёт домой или всё-таки — мисс? В конце концов мне пришлось согласиться с классиком — есть ещё много такого, что и не снилось нашим мудрецам. Я дал этому чуду природы на чай больше, чем стоила сама поездка, и почти бегом преодолел несколько метров, отделявших меня от дома. Когда я торжественно вступал в свой «Дюпре-холл», часы показывали без пяти семь.

— Мистер Дюпре? — Миссис Дакворт встречала меня в гостиной.

Посторонний человек мог бы подумать, что спокойнее этой женщины только камни, вмёрзшие в ледник одновременно с мамонтами. Но я-то знал свою экономку уже больше года, поэтому с первого взгляда определил, что миссис Дакворт взволнована необычайно. Ничего удивительного в этом не было: слухи в Брайтоне распространялись со сверхзвуковой скоростью, и моя домоправительница уже наверняка была наслышана о недавнем происшествии.

— Кто-то застрелил мистера Джонса, молочника. Я был рядом в тот момент, когда это произошло, и сержант Локсли попросил меня, как свидетеля убийства, дать показания в полиции, — поспешно доложил я.

Реакция миссис Дакворт была, как всегда, свежа и парадоксальна.

— Это ужасно, сэр! — фыркнув, заявила она. — Мне сказали, что вас обыскивали прямо на улице? Боже, куда катится эта страна? Мало того что честных граждан убивают прямо перед их собственным домом! Теперь любой констебль может позволить себе оскорблять джентльмена, подвергая его унизительным проверкам!

— Уверяю вас, миссис Дакворт, это обычная процедура, принятая во всех странах, — попытался я охладить праведный гнев женщины. Но где там…

— Во всех странах, сэр, но не в Соединённом Королевстве! Нет, я этого так не оставлю! Я сегодня же позвоню миссис Локсли и скажу ей всё, что думаю о поступке её сына!

— О нет, только не это! Я часто встречаюсь с сержантом Локсли в пабе, иногда мы даже играем с ним партию в дартс, и мне бы совсем не хотелось…

Я лихорадочно пытался сообразить, какие ещё причины можно привести, дабы оправдать полицию в глазах миссис Дакворт и не допустить развития скандала, но — тщетно. Миссис Дакворт остановила меня величественным движением руки:

— Мой муж, мистер Дакворт, погиб на войне, защищая свободу и демократию! Это — дело чести любого англичанина, и я не позволю распустившимся полицейским посягать на личные права граждан! Только так, сэр, только так!

Гордо вскинув сухой подбородок, она прошествовала в сторону кухни. Уже на пороге миссис Дакворт обернулась и заявила тоном мирового судьи:

— Что же касается мистера Джонса, сэр, то я ничуть не удивлена тем, что его застрелили. В прошлом месяце он обсчитал меня на четыре фунта и сорок два пенса, а когда я уличила его в этом гнусном мошенничестве, он обозвал меня… Даже вспоминать об этом противно! Поверьте мне, мистер Дюпре, Бог видит всё, и ни один грешник не уйдёт от его карающей десницы!

Тут миссис Дакворт грозно потрясла указательным пальцем, суля безвременную кончину тем грешникам, которых ещё не успела настигнуть «божья кара» в лице О’Каллагэна. После чего вполне мирно закончила: