Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Куда ты теперь? — спросил Рихо, когда мы прощались.

И я сказал первое, что пришло мне на ум:

— К морю, Рихо. К морю…

Предпоследний летний день 1997 года выдался особенно жарким и душным, и даже наступивший вечер не принёс Парижу долгожданного облегчения. Зыбкая, плывущая духота поднялась с поверхности Сены, плотным покрывалом легла на площадях, заполнила узкие центральные улочки и просторные бульвары.

В этот поздний час на Place Vendome царило спокойствие, уже не нарушаемое голосами вездесущих туристов и досужих горожан, заглянувших в эти кварталы в поисках дорогой безделушки. Закрылись фешенебельные магазины, и лишь изредка мимо колонны, возвышавшейся над площадью, пролетали автомобили, унося прочь из центра респектабельных парижан, выбравшихся этим августовским вечером в один из множества ресторанов, расположенных по соседству. Покой и размеренность Place Vendome нарушались присутствием на ней группы людей, столпившихся неподалеку от входа в отель «Ритц». Постоянное движение, резкие перемещения с места на место, громкие разговоры и общее возбуждённое состояние сразу же выделяли эту компанию. Обвешанные фотоаппаратурой, суетливые и говорливые люди казались совершенно чуждыми, неуместными в этом царстве спокойствия и солидности. Было очевидно, что именно отель является целью для фотографов, но стоявшие у входа в «Ритц» высокие швейцары в ярко-красных с золотом ливреях одним своим видом удерживали суетливую орду на почтительном удалении.

Подойдя ближе, можно было расслышать отдельные фразы, доносившиеся из толпы репортёров: «…прилетели сегодня…», «…аэропорт Бурже…», «Вы слышали? Диана беременна!», «Ерунда…», «…свадьба…», «Конец ноября, не раньше…», «…англичане в шоке…», «…сто тысяч за плёнку с поцелуем…» и так далее и тому подобное.

Незаметно покинув своих коллег и отойдя на приличное расстояние, средних лет мужчина, с ног до головы увешанный профессиональной фототехникой, внимательно огляделся. Убедившись, что за ним никто не последовал, он вытащил из кармана «разгрузочного» жилета сотовый телефон, быстро набрал номер и закурил, прикрывая рукой огонёк зажигалки. Ответа не было долго, и лицо человека стало принимать раздражённое выражение. Наконец, услышав знакомый голос, он заговорил, тихо и торопливо:

— Нильс? Чёрт возьми, где ты был? Тебе удалось узнать, как они поедут?

Ответ собеседника, очевидно, порадовал его, и мужчина довольно усмехнулся.

— Отлично. Плачу как договорились. Если получатся хорошие кадры — можешь рассчитывать на «Максим». Я ещё перезвоню тебе.

Позднее французская прокуратура напомнит фоторепортёру Фабрису Шасери о его переговорах с Нильсом Сежелем, владельцем небольшой автомобильной фирмы, накануне уступившей «Мерседес-28 °C» в лизинг отелю «Ритц». Но Эрве Стефан, судебный следователь, которому будет поручено расследование причин смерти Дианы Спенсер, бывшей принцессы Уэльской, никогда не узнает о том, что содержание каждого из четырёх звонков Фабриса Шасери сразу же становилось известно ещё одному человеку.

Несколько раз прослушав записанный разговор, мужчина потянулся и наконец-то позволил себе отвести взгляд от экрана ноутбука. Перехват телефонных звонков Шасери оказался не более сложным делом, чем вторая часть порученного ему задания. Проникнуть в компьютерную сеть Службы движения и отключить все видеокамеры, установленные на центральных улицах Парижа, для профессионального хакера, каковым являлся этот человек, было легче лёгкого. Сбросив наушники и подойдя к окну, он отодвинул шторы и усмехнулся, заметив пёструю кучку репортёров на противоположной стороне площади. Где-то там сейчас находился Фабрис Шасери и не подозревавший о той важной роли, которая отводилась ему в этой операции. Вернувшись к столу, человек набрал известный только ему номер и кратко сообщил:

— Автомобиль будет ждать у запасного выхода, на rue des Capucines. Цель поездки в XV районе. Думаю, их будут сопровождать семь-восемь папарацци на мотоциклах.

— Хорошо, — голос собеседника был намеренно искажён. — Вы сделали своё дело. Деньги уже переведены на известный вам счёт.

Услышав короткие гудки, человек за столом довольно улыбнулся и взялся за стоявшую на столе бутылку бурбона. «Теперь, имея такие деньги, с „делами“ можно будет покончить навсегда», — подумал он. Делая первый глоток, человек вдруг со всей ясностью представил себе райский уголок где-нибудь на Багамах или Гавайях… Отпуск, растянувшийся на всю оставшуюся жизнь. Его улыбка стала ещё шире, и он сделал ещё один глоток, затем ещё, наслаждаясь ощущением теплоты, разливающейся по всему телу.