Владимир Князев - Игра втемную

— Саня, что случилось?

— Уже все в порядке. Лен, останься здесь, а ты — заходи.

Виктор поднялся в дом.

— Разгребать тебе, опер, придется не мало. Три трупа здесь, один — в саду. Но придумаешь что-нибудь. Это была вынужденная самооборона. Теперь допросим пленного и надо отсюда уходить. Здесь оставаться нельзя, пока ты не «разведешь» ситуацию.

Бойца окатили ведром воды. Он зафыркал, как дельфин и открыл глаза, испуганно уставившись на мужчин. Шурик присел на корточки и участливо спросил:

— Как зовут-то, служивый? Зачем в чужой дом забрался? Почему с оружием?

— Я… Меня… Меня… Гошей меня зовут. Я ничего не знаю, — затараторил он, — нам заплатили, чтобы тебя… Чтобы Вас взять и доложить. А кому и для чего — не знаю. Сизый был в курсе, — Гоша кивнул на старшего группы развалившегося на диване с прострелянной головой.

— Значит так, Гоша, он же Гога, он же Жора. Все подробности изложишь оперуполномоченному, — Шурик указал на Виктора, — поскольку ты задержан на месте преступления и разрешения на ношение огнестрельного оружия у тебя, наверняка, нет. А мне ты уже не интересен.

— Саня, я пока запру его в подвале. Потом вернусь с дежурной группой. А нам пора выдвигаться.

В машине ехали молча. Шурик попросил отвезти его на морвокзал. Зашел в камеру хранения положил в ячейку запаянный пластиковый пакет. В нем все время хранился заветный документ, принесший ему и его близким столько бед. На таксофоне набрал номер «телефона спасения» записанный на листке из блокнота. Ему ответил ровный баритон:

— Слушаю…

— Я по поводу документов по Южной Америке…

— Говорите, — голос проявил заинтересованность.

— Я устал с вами сражаться. Мне это надоело. Вы знаете, где я нахожусь. Поэтому оставлю бумагу в камере хранения на морвокзале, — Шурик назвал код и номер ячейки, — Мне от вас ничего не надо. Только оставьте в покое меня и моих друзей. Тем более, что об этом никто ничего не знает и не узнает. Даю слово солдата, если это вам о чем-то говорит. Надеюсь, такое соглашение вас устроит.

— Пожалуй, если вы не соврали.

— Я же дал слово солдата, — взорвался Шурик.

— Да-да, хорошо. Успокойтесь. Обещаю, вам больше не причинят вреда…

Шурик повесил трубку. Вышел на улицу, к машине, закурил.

— Витек, отвези меня в порт, и я с вами попрощаюсь. Слишком много у вас неприятностей из-за моей безалаберной персоны. Но, думаю, с моим отъездом они прекратятся.

На причале Шурик обнял Лену и сказал:

— Прости, если сможешь. Не хотел я причинять тебе боль. Да я бы сам убил любого, кто тебя обидит. Но, видно судьба у меня такая. Мистер Проблема — мое второе имя. Не поминай лихом.

Он поцеловал ее в щеку и, не оборачиваясь, поднялся по сходням «Юноны».

Девушка, молча, смотрела ему вслед и не обращала внимания на слезы, катившиеся по ее щекам.

Старый архивариус сидел в своем домашнем кабинете и листал толстую подшивку старых журналов «Вокруг света». Он только что вкусно поужинал. Сегодня дочка была у него на хозяйстве и приготовила наваристый украинский борщ, испекла пирог с капустой и, даже, позволила ему выпить два стакана сливянки. Как она сказала, для улучшения кровообращения и здорового сна. Наташа уже ушла, а сон еще не приходил. Кешу мучили тревожные мысли в отношении своего зятя. Последнее время это была его основная «головная боль». С одной стороны, Кольцов ему был нужен, как связующее звено с «приближенными особами» и расходным материалом — исполнителями. С другой — незаменимых людей нет. Скороспелого полковника он, мягко говоря, недолюбливал. Но одно дело — найти нового проводника своих идей. Другое — его еще надо воспитать, приручить, ограничить определенными рамками, чтобы не взбрыкнул в самый неподходящий момент. А на это нужно время. Вот его-то, как раз и не хватает. «Зарвался Коленька и заврался. Имею я серьезные подозрения, что Петя — твоих рук дело. Может не лично, но — с подачи. И залетные гопники здесь совершенно не при чем. Ты ими просто прикрываешься. Допустим, очень нужна была эта Петькина бумажка… Но не таким же способом. Он бы и сам ее отдал с удовольствием, конечно, за соответствующее вознаграждение, только бы увидеть результат своих поисков. Впрочем, как и я. Зря ты, Колюня, это все затеял. Ох, зря. Если моя версия подтвердится — не помогут тебе твои погоны и армия в штатском…». Кешины мысли прервала настойчивая трель телефона. Архивариус отложил журналы и долго смотрел на аппарат. Звонок не умолкал. Старинные маятниковые часы, стоящие напротив, показывали десять минут двенадцатого. Кеша пожал плечами, как бы удивляясь, кому это приспичило на ночь глядя. Встал, подошел к телефону и снял трубку.